Размер шрифта
-
+

Розы для проститутки - стр. 2

Если быть откровенным: душа моя совсем не лежала к юриспруденции. Иногда, когда я открывал толстый, как Талмуд, учебник – напичканный терминами вроде «презумпция невиновности», «неустранимое сомнение» и «исковые требования» – на меня девятым валом накатывало запредельное отчаяние. Хотелось запустить фолиантом в стену – а потом топтать чертову книжищу ногами. Честное слово: святая инквизиция не снискала бы в веках недоброй славы, если б сжигала на кострах не труды ученых – а сочинения всяких законников.

Но на то, где мне учиться – я мог повлиять не больше, чем на политику инквизиции. Университет и факультет выбирала многоумная бабушка. Уж она-то знала, как обустроить будущее единственного внучка.

«Юрист – профессия, которая всегда будет востребованной», – бородатым Конфуцием внушала мне бабушка.

Она так и видела меня молодым преуспевающим адвокатом в безукоризненном сером пиджаке и в брюках со стрелками. С поблескивающей от геля прической. Арендатором комфортабельного офиса на двадцать пятом этаже делового центра в самом сердце мегаполиса.

Что мне оставалось делать?..

Не знаю, боялся ли я не оправдать бабушкиных надежд. Но я прилежно – утирая с лица пот – корпел над пыльными сводами законов. Просиживал штаны на лекциях. И даже отвечал что-то на семинарах. Так ишак под тяжелой кладью – хочет, не хочет, а бредет вверх по узкой горной тропе.

Замечали ли товарищи по студенческой скамье, что я чувствую себя не на своем месте – хуже рыбы в кастрюле?.. То ли им не нравились мои чуть взлохмаченные волосы цвета соломы, моя походка, моя привычка часто-часто моргать?.. Или дело – банально – было в моем неумении общаться?.. (Когда мне надо было к кому-нибудь обратиться – хотя бы попросить карандаш – я краснел и фыркал).

Так или иначе – на курсе меня (я мягко скажу)… не привечали. Я был мишенью для издевательств и ядовитых насмешек. Когда я появлялся под подпертым белыми колоннами потолком нашего университетского корпуса – обязательно находился весельчак, который выдавал: «Глядите: наш трубадур собственной персоной!..». Или: «Ого, сам беспокойный призрак отца Гамлета пожаловал!..».

Почему трубадур?.. Почему призрак отца Гамлета?.. Я понятия не имел. Я только сутулил спину и, как филер, втягивал голову в плечи.

Когда на семинаре я, задыхаясь, что-то мямлил в ответ на вопрос преподавателя – какой-нибудь одногруппник резко перебивал меня. И – на пальцах – доказывал, что я говорю несусветную чушь, цена которой не больше, чем срезанной с картофеля кожуре. Самое худшее, что учитель одобрительно кивал наглецу – а меня переставал замечать. Будто я становился прозрачнее родниковой воды.

Страница 2