Розовый костюм - стр. 44
– Мне показалось, что нам надо бы это выяснить.
– Тебе так показалось? Значит, для себя ты все уже решил? Вот просто так взял и решил? И теперь тебе вдруг понадобилось что-то выяснить?
– Я думал, ты обрадуешься.
– Чему же именно?
– Ну, ты же понимаешь… У тебя никого. У меня никого. И моложе мы не становимся…
И тут Кейт почувствовала растерянность и злость, а вовсе не гордость – именно так впоследствии она определила свое состояние. Ни капли тщеславия и уж тем более гордости она не испытывала.
– Значит, ты меня просто пожалел?
– Да нет, я…
– А тебе никогда не приходило в голову, что мне, возможно, нравится жить так, как я живу? Потому что я ни в чем не должна отчитываться перед мужем. И, представь себе, я живу просто прекрасно. Даже замечательно.
Позднее Кейт во всем винила пиво. Ну не привыкла она столько пить! Хотя вообще-то кому какое дело, почему она все это выложила Патрику? Зачем столь блистательно лгала, козыряя массой вымышленных подробностей?
– Только представь себе: супруга Президента, Белый дом. И я болтаю с самой Первой леди, с Ее Элегантностью, запросто, как с обычной девчонкой! Да мы порой и на часы забываем посмотреть! – Кейт врала так вдохновенно, что не узнавала собственного голоса. – Мы ведь с ней давно знакомы. Я уже сто лет для нее шью.
Когда она, наконец, иссякла, Патрик Харрис спокойно сказал:
– Пойдем, я провожу тебя домой.
– Да, это, пожалуй, будет лучше всего, – согласилась Кейт.
Он, разумеется, все понял. В «Chez Ninon» каждый знал свое место – в этом отношении Хозяйки были очень строги. Да от Пег он наверняка не раз слышал, чем на самом деле занимается Кейт. Так что вышло очень глупо. Зря она вздумала врать.
Однако и сами Хозяйки порой не пренебрегали подобными выдумками – рассказывали совершенно невероятные истории насчет своих друзей из «Синей книги», но никто, похоже, ни разу не усомнился, насколько правдива та или иная история. Так почему бы, собственно, и Кейт немного не приукрасить действительность? Ну да, я приврала, хотелось ей сказать, но ведь я никому ничего плохого не сделала, правда?
Однако в Инвуде подобное вранье воспринималось совсем иначе, чем в верхней части города.
– Извини, – сказала она и посмотрела на Патрика.
На глаза ему свешивалась густая прядь рано поседевших волос, и Кейт было трудно понять, о чем он сейчас думает, однако она так остро чувствовала его разочарование, словно испытывала его сама.
Когда они выбрались из паба, шел уже второй час ночи. На улице было довольно прохладно, и Патрик обнял Кейт за плечи. Она сразу почувствовала, что он весь дрожит, и очень надеялась, что это просто от холода.