Розовые очки - стр. 29
«Ты его еще анфас не видел! Восемь кубиков, фарфоровая улыбка и начесанный чуб».
Марк принялся писать текст, чтобы нагрубить ей, потому что взбесился не на шутку! Что она себе позволяет? Хвастается красивым доступным мужиком, с которым мечтает провести ночь? Но пока он печатал, она прислала еще одно сообщение:
«Фу!»
Марк остановился, стер все гадости, которые хотел на нее вылить, и дождался следующего послания:
«Этим итальянцам, наверное, никто не рассказал, что мужчина должен быть чуть красивей обезьяны!»
Марк улыбнулся и послал Кате улыбающийся смайлик.
На что она ответила:
«Ладно, я вижу, ты занят, не буду отвлекать», – и следом смайлик-поцелуй.
Марк упал в кресло и застыл с телефоном в руках.
Это был первый ее поцелуй. Виртуальный. Но он его почувствовал.
И Катя, когда отправила этот смайлик, замерла.
На душе стало тревожно, а потом приятно. Обоим.
Глава 7. Отделять плевелы от пшеницы
Марк написал ей вечером, перед сном. Уже было начало первого, но он не мог заснуть, крутился в постели, взбивал подушку, укрывался одеялом, затем сбрасывал его. Взяв телефон в руки, он увидел, что Катя была в сети минуту назад, и не сдержался:
«Не спится?»
Она ответила сразу:
«Отдыхать – это, оказывается, огромный труд».
Марк улыбнулся и напечатал:
«Ты этого не знала?»
«Нет. Я была конченым трудоголиком и отдыхала на море всего один раз. Это было пять дней, но они как-то быстро пролетели…»
«Наверное, ты была не одна?»
«Да. Это был медовый месяц».
Марк приподнялся на подушке. Разговор получался довольно интимным, слишком личным, и он не против был его продолжить, главное, чтобы ей не было больно писать об этом.
«Тебе неприятно об этом вспоминать?»
Приятного было мало, но рана уже затянулась, не болела. Катя улыбнулась, она раньше так любила анализировать и придумывать разные теории, обожала читать книги об успешных людях; пыталась мысленно спорить и ними, возражать или, наоборот, соглашаться с ними, любила запоминать понравившиеся фразы… Одно из ее любимых высказываний Генри Форда звучало так: «Если тебе тяжело, значит, ты поднимаешься в гору. Если тебе легко, значит, ты летишь в пропасть».
С Олегом было тяжело с самого начала.
Его родители получили комнату в коммунальной квартире в центре города еще при Советском Союзе: оба работали дворниками в ЖЭКе. Сначала они пили только по вечерам, но к тому времени, как сын пошел в школу, пьянки стали беспробудными. Это была та категория семей, которую смело можно назвать безнадежной: они потеряли способность думать, сопереживать и, потеряв остатки здравомыслия, с радостью летели в пропасть алкоголизма. Это были люди, которые духовно умерли при жизни, и помочь им было уже нельзя.