Рождественские истории с неожиданным финалом - стр. 1

Воля ваша, любезные читатели, а мы, то есть люди, имеем много неизъяснимых странностей и противоречий. Например, мы все желаем лучшего, уверены, что только прямым и честным путем можно достигнуть его, а между тем сворачиваем частенько на проселочные тропинки и, пробираясь ползком, зажмурив глаза, думаем, что нас никто не видит, все мы замечаем недостатки ближних и обнаруживаем оные, в намерении истребить дурное и тем принести пользу обществу, а между тем гораздо было бы лучше, если б мы сперва обратили внимание на себя и с себя начали всеобщее исправление нравов.

Другое дело, если кто не видит своих недостатков, а таких счастливцев множество, но те, которые видят и чувствуют свои слабости, столь же редко исправляются, как и первые, невзирая на пламенное желание сделаться лучшими, на клятвы и на обещания. Вот я, например, пятьдесят лет сряду ложусь спать накануне Нового года с твердым намерением исправиться, приготовляю тетрадку для записывания всех моих поступков, чтобы этим средством избежать дурного, начертываю план моего поведения, экономии, будущих трудов и занятий, и все это исчезает, как дым, в конце января! Рассуждая об этом хладнокровно в продолжение пятидесяти лет, я удостоверился, что главными препятствиями к исправлению суть лень, которою снабжен с избытком самый деятельный человек; легкомыслие, которое найдет всегда уголок в голове самой основательной; и, наконец, лесть, которою люди привыкли потчевать друг друга, как табаком, не думая о следствиях.

Сказанное должно подкрепить примерами, а то добрые люди не поверят мне. Но с чего начать? Выказывать чужие недостатки весьма опасно, даже в общем виде, никого не касаясь, ибо найдутся всегда благоприятели, которые сделают применение к лицу даже в Басне или в Комедии и услужливо растолкуют то, о чем Автор и не думал. Правда, явно никто не возьмет на свой счет никакой сатирической черты, ибо каждый, при людях, похож на Климыча:

Но не должно предполагать, будто этот Климыч так прост, что не чувствует своей вины, и будто он не знает, что другие люди в праве кивать так же на него, как он на Петра. Нет! Боковой карман Климыча в это время ежится и колет его в сердце, и он не упустит случая отплатить вам тою же монетою. И так, для избежания этого колотья, я намерен исчислить свои собственные недостатки и в пятидесятый раз в жизни предпринять трудный подвиг исправления.

В детстве я не хотел ничему учиться, но, имея хорошую память, вытвердил наизусть без труда несколько басенок и французских стишков по усильной просьбе моей матери и за многочисленные подарки. Можно сказать, что у меня купили несколько часов прилежания. При гостях родители мои заставляли меня всегда декламировать; похвалы и удивление сыпались со всех сторон, потому что отец мой занимал важное место и жил торовато. В целом городе меня провозгласили гением. Добрые приятели и приятельницы советовали родителям не принуждать меня учиться, потому что это заглушает способности детей, рожденных с необыкновенными талантами. Родители мои следовали сим благим советам и платили исправно учителям, которые подписывали мне самые лучшие аттестаты, чтоб не потерять своего места. Я между тем рос, толстел, ничему не учился, проказил, шалил и мучил всех в доме. Все это приписывали моему гению, порывам моих талантов. Правду сказать, дядя мой частенько говорил моим родителям, что я неуч, повеса и негодяй, но его не слушали и приписывали это зависти и желчному его характеру. По-французски я выучился поневоле, потому что это был господствующий язык в нашем доме, но выучился так, что до сих пор не умею написать двух строк. Зато в танцевальном искусстве я превзошел многих из моих сверстников, ибо я любил танцевать и ронять моих кузин и воспитанниц моей матери. Воспитание мое кончилось, и я в семнадцать лет вошел в свет, не зная ничего, кроме дюжины названий наук и стольких же технических выражений. Но как я на балах и вечерах играл не последнюю роль и знал наизусть все французские комплименты, то я прослыл хорошо воспитанным малым, un jeune homme comme il faut