Рождественская перепись - стр. 30
– Шкуру у нас купил какой-то плюгавый дядька в синих штанах, – начал Матвей.
– Он приходил узнать про тебя и какого-то мужика, которого ты спасла, – продолжил Ваня.
– Потом рысь увидел, а мы сказали, что наша мамка охотник, – добавил Митя. Вовка и Серёжка согласно кивали.
– Мамка?
– Да. Петя сказал, что, наверняка, будут разбираться, почему советский человек в прорубь бросился, и кто его спас. Мы решили говорить, что ты – наша мамка, и всем соседям наказали так отвечать. Мы не хотим в детдом. А ты нам никакая не родня, ты из дома от мужа убежала, все так говорят, – Матвей состроил лицо "ачётакоэ?", прямо как современные мне подростки.
– Ясно. Мамка так мамка. Лишнего не говорили? Про ключи и другие вещи из моей сумки?
– Нееет, что ты! Всё спрятали, никто не найдёт. И тебе не скажем, пока домой не поедешь.
– Молодцы. Спасибо. В школе начались занятия?
– Да. Нас хвалили, – отвечает за всех Матвей.
– Мама, скоро мы начнём стрелять и на коне скакать? – спрашивает Ваня.
– Скоро, дети мои. Надо вас готовить к труду и обороне. И двадцать второго выступить, а? Зарядку делали? Отвечают нестройно, и я понимаю, что отлынивали. Что ж, надо хотя бы здесь брать всё в свои руки, потому что связь с домом практически не зависит от меня. Стоп. Связь. Я читала где-то про звонки в другое время. Может, стоит попробовать набрать из конторы мамин домашний номер или свой рабочий?
Вечером я иду в контору. Я знаю, что туда ходит вся деревня звонить по важным делам – кто вызвать фельдшера, кто ветеринара. Телефон выставляется в коридор и каждый нуждающийся, сидя возле двери председателя, может им воспользоваться. Просто коммунизм с человеческим лицом. Зайдя, сую сторожу кулёк семечек и получаю разрешение на звонок домой. Набираю номер, слышу треск и скрежет, а потом далёкий мамин голос:
– Алё, алё? Кто это? Плохо слышу! Оксана, доченька, это ты? Если ты меня слышишь, я получила письмо и послала ответ. У нас всё хорошо. Мы ждём тебя!
Я задыхаюсь от волнения и кричу:
– Мама! Это я! Я жива! Я вернусь! – но, похоже, меня не слышат. Я вешаю трубку. Значит, получили. Бедная моя мама, лишь бы ты не говорила никому, а то решат, что кукушечка улетела от горя, донесут в опеку и заберут у тебя Кирюшку. Что ж я! Надо позвонить Ыхве и предупредить, что ожидаю письма. И спросить про Рябова. Неспроста он сиганул в реку, ой неспроста. Не откладывая в долгий ящик, я возвращаюсь в контору и звоню уполномоченному. Он на месте и рад, что я выздоровела. Я говорю, что жду письма из дома.
– Понял, прослежу. Я остался один, Рябова забралли в больницу почти сразу, и я не успел с ним поговоритт о причинах такого поступка.