Рождественская история - стр. 26
Как и в любом музее, здесь были свои тематические выставки. На кухне хранилась посуда со всего света: от мисок, вырезанных из деревьев с другого континента, до фарфоровых чашечек, тонких, как розовые лепестки. Такие и трогать было страшно, не то что пить из них!
В гостиной висели картины, написанные художниками из Африки, Индии и Европы. В шкафу можно было найти национальные наряды нескольких стран – явно подарочные и очень дорогие. Леля понимала, что в шкаф ей лезть не полагалось, но кто тут удержится?
При такой пестрой коллекции квартира рисковала казаться захламленной, однако этого удалось избежать – дизайнер постарался. Мебель при таком скоплении сувениров была предельно простой и очевидно дорогой. Леля ни в одном доме подобного не видела, не знала, как называется этот стиль, да и не надеялась разобраться.
Когда первая волна удивленного восхищения схлынула, Леля почувствовала обиду и неловкость. Неловкость была связана с самой Лелей. В этой идеальной квартире человека, который достиг всех своих целей, она, нежеланная гостья, казалась очевидно чужеродным элементом. Леля чувствовала себя пятном на музейном экспонате – со своими потрепанными джинсами и увешанным значками рюкзаком. Никто не говорил, что ей здесь не место, однако это чувствовалось сразу. Пройдя мимо зеркала, Леля обнаружила, что невольно сжимается, ей хотелось стать маленькой и незаметной, в идеале – невидимой. Она впервые подумала о том, что переезд сюда мог оказаться не такой уж хорошей идеей.
Ну а обида была связана с тем, что в этой огромной дорогой квартире не нашлось места Леле и ее семье. Да, ей позволили пожить в гостевой комнате. Но Леля все равно была тут посторонней – а должна была оставаться постоянно незримым присутствием, именем, которое помнят. Разве не полагалось людям, связанным кровью, любить друг друга по умолчанию? А если да, то почему же среди этих снимков успешных людей и далеких стран не нашлось хотя бы маленького уголка для фотографии Лели и ее мамы? Хотелось бы видеть и папу, но это ладно, дед никогда не скрывал, что не любит его… А свою дочь и внучку должен любить? Или это все-таки так не работает?
Леля попробовала спросить его об этом напрямую тем же вечером. Дед, привычно хмурый, посмотрел на нее так, будто с ним неожиданно пончик заговорил.
– Зачем мне ваши фотографии? Я вас и так на улице узнаю, не переживай.
– Узнаешь и сразу же перебежишь на другую сторону улицы, даже если это скоростное шоссе, где перехода отродясь не было, – проворчала Леля. Она обвела рукой собранные в квартире снимки. – А этих людей ты разве не узнаешь?