Рожденный в ГСВГ - стр. 50
Меня наконец-то сменили с наряда, заступил отсидевшийся в недрах вещевого склада гвардии старший прапорщик Боря Мазурёнок. В клубе нехорошо пахло – как в морге жарким летом. За столом на трибуне, словно судьи Международного Трибунала, восседали наши инженерные начальники и НШ Округа.
Начальник Штаба ККВО был лаконичен, а пост его незатейлив: налицо чудовищное воинское преступление, совершенное начальствующим составом Гвардейского Отдельного инженерно-саперного батальона специальных работ при попустительстве со стороны командования Бригады. По всем действующим нормативно-правовым актам, командир батальона, начальник штаба, зампотех, командир второй роты и командиры взводов этого подразделения, подлежат суду военного трибунала, командование Бригады – немедленной ротации из уютного ККВО в менее гостеприимный Забайкальский ВО или знойный Туркестанский ВО с понижением в должности до плинтуса и в звании до вечного капитана. Остальной личный состав искупать вину будет кровью, потом и бессонными сутками в парках боевых машин.
Но Командующий снисходителен иногда, поэтому Командование Инженерных войск ККВО переводится на казарменное положение с местом дислокации здесь. Офицерам и прапорщикам Бригады расположение части покидать запрещается. Конкретно офицерам и прапорщикам Отдельного ИСБ специальных работ территорию парка инженерной и автомобильной техники батальона покидать запрещается. Тылу организовать размещение и питание. На устранение недостатков две недели, после чего тотальная инспекция по всем статьям. И, ежели чего окажется не так, то выше озвученный сценарий будет приведён в исполнение. На этом НШ закончил и тоже отбыл из расположения Бригады.
И слово взял генерал-майор Яремчук. Взял он его крепко, по-хозяйски, умеючи, так сказать, взял. Смысл его речи был трагическим, но сердце израненное рвалось на встречу этой виртуозно исполняемой Песне Вечной Камасутры, и на взбледнувших лицах против воли и рассудка расползались тщетно маскируемые улыбки.
Валентин Мефодьевич загнул так, с таким гениальным знанием предмета, что никому из юмористов и сатириков вместе с Квнщиками и не снилось. Ни одного его речевого оборота, ни одного слова или даже запятой нельзя привести здесь по соображениям литературности и цензуры, но поверьте, это было здорово!
Униженный и обиженный, без вины виноватый Дед зажёг и явно отвёл душу. Напоследок он посулил нам, что его пребывание на казарменном положении на территории Бригады и мы, и наши внуки, если таковые после всего этого случатся, запомним. Навсегда. Всё остальное забудем, а только это и будем помнить.