Рождённый в Бирюковке, или Жизнь на полшестого - стр. 55
Я с Толиком как-то быстро сблизилась, и мы вдвоём поехали отдыхать в Сочи, затем он перебрался ко мне жить. И он очень мне напоминал и следил, чтобы я оформила развод с бывшим мужем, зачем-то ему это было важно.
В тот период Толик не пил, но какие-то таблетки от смены настроения глотал горстями. Очевидно, как я впоследствии поняла, у него была биполярка и синдром Аспергера.
О родителях он рассказывал, что отец был просто очень строгий, что мама когда с ним только познакомилась, то его сразу в тюрьму посадили и она его оттуда ждала.
Чем интересовался Толик? Фантастикой – Стругацкие, Лимоновым. Сам в тот период писал намётки, небольшие хорошие очерки о Канаде, но у меня они не сохранились. Что ещё? Точные науки – не его, это точно.
Что о себе о периоде в Канаде рассказывал? В 90-93 он общался и потом расстался с Аней Борисовой, балериной из США, которая эмигрировала во время гастролей Большого театра, не совсем вменяемой – с его слов. Работа? Он с этой темы съезжал, рассказывал, что учил языки, медицину, получал пособие по безработице и собирался сдавать экзамен на врача.
Религиозность – нет, но в последние годы, уже в Китае ходил в американскую церковь, и уверял, что во что-то надо обязательно верить. Евреем себя он не считал.
Чтобы опять ехать в Канаду Толику зачем-то надо было поменять фамилию, и моя мама, которая работала в это время заместителем начальника паспортного стола, помогала всё правильно оформить.
В это время у Толика была маленькая частная практика – кабинет психиатра в гостинице "Лугань", но совсем недолго. Его пациентка сиганула с крыши, и он после этого быстро закрыл свой кабинет и уехал из города то ли в Харьков, то ли в Киев. Его вина была в том, что по состоянию больной, он должен был направить её в стационар, но ради денег, он продолжал ею заниматься, хоть исходя из её состояния – это ему было не под силу.
Потом он сделал себе фальшивое приглашение в Канаду, просто сам себе его нарисовал и по нему улетел. Там он попросил убежища, объявив себя притесняемым евреем и геем.
Я уже почувствовала, что беременна, но никому ничего не сказала, суеверно к этому отнеслась, не стала говорить о ребёнке даже родным, пока уже всё не стало абсолютно очевидно – на двадцатой неделе. Даже маме упорно не говорила, хоть она отлично всё сама заметила, а я отрицала: "Нет" и всё.
В это самое время Толик мне прислал вызов из Канады, но куда мне было уже ехать в таком положении? Да и канадское посольство бы не пропустило, они же не слепые.
Когда я сообщила Толику о рождении сына, то он мне без вопросов выслал документы о признании отцовства, и ребёнок сразу был записан на него, как на отца.