Рождение Веры - стр. 10
***
Электричка мерно покачивалась, отстукивая незамысловатую мелодию. За окнами мелькали берёзы, чьи стволы были испещрены чёрными отметинами, похожими на первые проталины на белом снегу. На открытых пространствах снежное покрывало постарело и сморщилось, собравшись в грязные складки, зато лесополоса по-прежнему отливала голубизной, словно радивая хозяйка не пожалела синьки.
Вера удобно устроилась на синем в мелкий оранжевый ромбик велюровом сидении. Воткнула наушники в уши. Поставила мелодию, которую рекомендовали для лучшего усвоения материала. Открыла учебник по конституционному праву. Но почему-то музыка действовала с точностью наоборот. Мыслей в голове было всё меньше, а расстояние между ними всё больше. И та редкая мысля, которая пыталась задержаться, была точно не из области юриспруденции.
Может, во всём виновата весна? В борьбе за знания Вера бессовестно проигрывала. Чем больше она вглядывалась в строчки, тем больше ей казалось, что она ищет знакомую букву.
В конце концов она решила «читать» кончиками пальцев: откинулась на спинку, прикрыла глаза, положила ладони на страницы и предалась созерцанию собственного внутреннего состояния.
Вера рассуждала над превратностями судьбы. Вот взять её подруг: весёлая и заводная Изольда. Насколько она помнила, девушки её телосложения всегда страдали из-за лишнего веса: садились на многочисленные диеты, обижались, когда их называли толстушками, стеснялись собственного тела. Но только не Изольда. В этом плане она была какой-то неправильной. Мало того, что сама над собой прикалывалась, да так, что другим не оставалось колкостей. Так ещё и постоянно смеялась. К ней тянулись, словно она была центром притяжения. Буквально через полчаса после первого общения никто не замечал ни лишних килограммов, ни количества съеденных пирожных. Была только Изольда, прикольная и разрушительная. За глаза её называли: цунами, катастрофа, смерч…
Или взять ту же Любу: серая мышка, слишком серьёзная, целеустремлённая. Но стоило девушке влюбиться в наглого, властного и надменного мажора, как её словно подменили. Она расцвела, стала постоянно попадать в нелепые ситуации. Теперь у неё в руках все ломалось, терялось, переставало работать. Она то падала, то ударялась, наверное, потому что летала, окрылённая, как хрупкий мотылёк, сшибающий углы и косяки.
А вот она, Вера. Разве она некрасивая? Разве её шикарные рыжие локоны не привлекают внимание противоположного пола? Разве веснушки не придают ей шарм? Так почему же ей отчаянно не везёт в личной жизни?