Рождение Черного генерала - стр. 10
Только что нарисованная Ратуша превратилась из скопища разноцветных пикселей в небольшой одноэтажный дом из серого камня с пристройкой в виде зубчатой башенки и цветниками перед крыльцом. Над глиняной крышей дома, на длинном штоке, развевался по ветру треугольный флаг.
Вокруг Ратуши на земле валялись свежие древесные опилки, обрезки досок и прочий строительный мусор, намекая о том, что тут недавно какие-то неряхи что-то сооружали из дерева.
В других местах небольшой сельской площади брусчатый настил покрывал грязный истоптанный снег. Рядом, за Ратушей, полностью укутанная в белый иней, стояла роща высоких деревьев, стволы которых в обхвате были не меньше железнодорожной цистерны. Странная процессия из одетых в средневековые лохмотья людей, несущих различные предметы, двигалась в ту сторону.
Кто-то нёс брёвна, кто-то плетёные корзины с глиной или с рыжим минералом — вероятно, железной рудой, а кто-то и с зерном. И все они исчезали за широкими стволами деревьев-исполинов.
— «Словно под землю проваливаются!»
Настя внимательно вгляделась в аномальное место, и тут же в голове у неё возникла непонятно кем навязанная мысль: — «Это тайник третьего уровня!»
И действительно, спустя несколько минут, как будто возникнув из-под земли, вся процессия носильщиков вновь появилась в поле зрения. Но на этот раз рабочие возвращались назад уже с пустыми корзинами.
— Ага, всё попрятали! — заключила девушка.
— Как велели, хозяйка, так, ик, и поступаем, усе лишнее прячем! — раздался из-за спины старческий, брюзжащий, подвыпивший голос.
От неожиданности Настя подпрыгнула и обернулась.
Перед ней, в упор глядя на неё преданными глазами, стояла «слегка весёлая» бригада строителей, переминаясь с ноги на ногу, и теребя свои шапки-треухи в руках.
— А вы, алкашня, откуда тут взялись? — с испугу рявкнула девушка.
Самый седой и почтенный работник (наверное, бригадир) протоптался в своих драных лаптях вперёд и бухнулся перед Анастасией на колени, уткнув свою белую голову в грязный сугроб.
— Не вели казнить, строгая госпожа! Дозволь слово молвить! Ик! — пьяно проскрежетал он, отплевываясь от снега.
Девушка на всякий случай обернулась назад, проверяя, что обращаются лично к ней, а не к кому-то за её спиной. И, сама, не узнавая свой голос от неожиданно появившихся в нём властных, аристократических ноток, произнесла:
— Дозволяю, только побыстрее, а то мне ещё идти посуду мыть!
Тут, Настя осеклась и поглядела вокруг. Рабочие, неожиданно застыв, как соленные столбы, пялились на неё удивлёнными глазами, размером с советский пятак. А бригадир перестал пережёвывать снег и приподнял нос из сугроба.