Рождение богов (сборник) - стр. 53

– Хороша песенка? – спросил он.

– Недурна.

– А есть другая, еще лучше.

– Ну-ка, скажи.

Он опять зашептал:

И, нагнувшись к вырезу, вдохнул запах мускуса, мирры, туберозы мучительной и чего-то еще сладкого, страшного, как бы женского тела-тлена. «Ужо провалитесь все в преисподнюю!» – почудилось ему в этом смраде благоухающем.

– Какое это благовоние у сестры моей? – полюбопытствовал.

– А разве у вас нет такого в Египте? Весь Мемфис, говорят, как склянка с благовониями.

– Такого нет, такого нет нигде! – прошептал он. – Оно, как ты… пьяное.

Чуть не сказал: «распутное». А если б и сказал, может быть, не обидел бы.

– Благодарю за любезность! – рассмеялась Эранна. – А господин мой пьяных любит? Знаю, знаю, зачем ездил на Гору, за кем подглядывал! – пригрозила ему пальчиком.

«Уж не знает ли, как на плечах Гингра скакал?» – смутился Тута и переменил разговор.

– Есть у нас в Египте, на стенах святилищ, изображения: богиня любви, Изида-Гатор кормит грудью царя, прекрасного отрока; как младенец ко груди матери, он припадает к сосцам божественным…

– Ну и что же? – усмехнулась она лукаво.

– Грудь у сестры моей, как у богини любви…

– Ну и что же? – повторила и усмехнулась еще лукавее.

Молча скосил он глаза на вырез, как кот на сливки.

– Чудаки вы, египтяне! – засмеялась Эранна.

– Почему чудаки?

– Да уж очень запасливы: гробы себе, домы вечные строите загодя и чего туда ни кладете, чтоб на том свете не соскучиться, – книжечки с любовными сказками и такие картинки, что и сказать нельзя… Ведь правда?

– Правда.

– И ты положишь?

– Как все, так и я.

– А хочешь, я дам тебе моего благовонья? Положишь в гроб и его – вспомнишь обо мне на том свете… Знаешь, как оно называется?

– Как?

Она прошептала ему на ухо такую непристойность, что он покраснел бы, если бы поклонник богини Гатор мог краснеть от чего-нибудь.

Обернулась к черной рабыне, тринадцатилетней девочке, державшей над ней зонтик-опахало с тканым узором лучистых кругов, суженных внутрь, тускло-коричневых по желтому полю, как бы огромный увядающий подсолнечник. Зонтик опустился и скрыл их обоих. Эранна заглянула Туте прямо в глаза и вдруг, как будто застыдившись, потупилась на вырез платья.

Тута понял – быстро наклонился и припал ко груди ее, как отрок-царь – к сосцам богини Гатор.

– Что ты, что ты? Увидят! – смеялась Эранна, но не противилась.