Рождение бабушки. Когда дочка становится мамой - стр. 59
Она продолжает говорить, не обращая внимания на текущие по щекам слезы.
– Я переживала очень трудные дни и ничего не могла с собой поделать: то меня распирало от радости, то вдруг накатывала тоска, и я ходила подавленная и никого не хотела видеть. Ну а затем сами роды, мне было не так тяжело физически, как морально. Не знаю точно, сколько часов я провела там. Я выходила в коридор, смотрела телевизор, потом возвращалась. В принципе, я не спала сутки, я прибежала туда прямо с работы. Все было таким… Я очень волновалась, как будет и что будет. Все время мне не давали покоя мысли, что я должна делать и как себя вести после того, как Михаль родит. Как я приду домой и что надо купить – эти мысли сводили меня с ума. И еще я думала, что, если бы мама была здесь, она бы точно знала, что делать, и все было бы готово. А я как будто одеревенела и даже не знала, с чего начать. У нас принято, что дочка прямо из больницы на несколько дней переезжает к маме, и я никогда не забуду, какую шикарную комнату устроила мне моя мама. Я чувствовала себя настоящей принцессой. Я тоже очень старалась, хотела, чтобы все было как тогда. Но так, как тогда, не получилось, нет, совсем не получилось. Так что на первый взгляд я все делаю, как надо и что надо, но на самом деле там, внутри, я все еще в глубоком трауре.
Маргалит вынимает из сумки чистую бумажную салфетку и поднимает голову, больше не стесняясь ни красных заплаканных глаз, ни припухшего от слез носа.
– Вы хотите рассказать нам о своей маме? – спрашивает Нири, выждав паузу и давая Маргалит возможность успокоиться.
Маргалит отвечает ей грустной улыбкой.
– Моя мама была молодой бабушкой, намного моложе меня – в сорок лет она уже стала бабушкой. И она была классной бабушкой, просто необыкновенной. Моя бабушка брала нас на пляж, а моя мама брала внуков в Луна-Парк. Для моих детей до сих пор Луна-Парк – это место, куда они всегда ходили с бабушкой; так же как для меня бабушка – это море. Я помню, как мы были с ней в воде, особенно помню волны. У меня в памяти остались всякие мелочи, многих из которых я стараюсь придерживаться. К примеру, я готовлю ту же пищу, а иногда делаю те же замечания. Я вдруг слышу себя, повторяющую фразы, которые говорила моя мама, например, я говорю детям: «Вот вы на меня сердитесь, когда я вам подсказываю, а ведь я хочу, как лучше!» Я тоже часто сердилась на маму, а сегодня я вижу это совершенно иначе. Я сама повторяю те же слова, которые любила повторять она, и очень по ней скучаю. Очень. Это как рана, которая никогда до конца не закроется. Я никогда не выходила из ее дома без полных сумок. И я помню, что и моя мама всегда возвращалась от моей бабушки с сумками, набитыми едой. Я помню мамины фирменные блюда, ее необыкновенный яблочный пирог. Вечно она что-то приносила, делила, раздавала. Так что и сегодня, слава богу, моя дочка не выйдет от меня с пустыми руками – этого просто не может быть. Она была у меня в эти выходные, и я дала им полную сумку овощей. Мой зять, конечно, говорит: «Не надо, дома есть овощи, я все купил». А я ему отвечаю: «Ничего, бери; если мама дает, надо брать!» Так всегда говорила моя мама, и так говорила моя бабушка. Но даже притом что я их копирую и стараюсь все делать, как они, я все равно не могу с ними сравниться. Я не чувствую себя настоящей бабушкой, – добавляет она окрепшим звонким голосом.