Рождение бабушки. Когда дочка становится мамой - стр. 32
Я растворяюсь в своих мыслях, даю им плыть в любом направлении, терпеливо жду, когда они причалят к берегу. И вот я вижу тебя, моя девочка, в детском садике, во время завтрака, твои крохотные ручки сжимают кусочек хлеба, смазанный творогом, вся мордашка покрыта белым снегом. Скоро ты нарисуешь картинку, которую позже протянешь мне, вся светясь от гордости. На работе в обед я шептала про себя: «Спи спокойно, мое счастье». Словно читая твое время по внутренним часам, я знала каждую твою минуту. А затем всплывает еще одна картинка – назойливая; я пытаюсь ее прогнать, но в конце концов сдаюсь и вижу себя по дороге в садик, вспотевшую, спешащую, опаздывающую; и мою Эйнав, стоящую у ворот с ожиданием и обидой во взгляде, которые сменяются радостью в ответ на мой виноватый, молящий о прощении вид. И вновь всплывает во мне мгновенно подавленное разочарование: не меня ты ждала, а мороженое – награду, которую я приносила всегда, когда опаздывала.
Или вот еще: вечер, мы сидим на кровати в твоей комнате; я уже прочла тебе две сказки и обняла, и поцеловала, и выключила свет, а ты все не даешь мне уйти…
Я отпиваю свой кофе, который уже успел остыть, жду продолжения воспоминаний на экране моего воображения, и оно усаживает тебя, Эйнав, возле меня здесь, в кафе, как когда-то.
Ты помнишь, как когда ты была маленькой, – шепчу я тебе с улыбкой, – вечером, когда я укладывала тебя спать, ты просила, чтобы я не уходила? Ты помнишь, как ты упрашивала, и требовала, и кричала, чтобы я осталась? «Ты любишь меня?» – спрашивала ты. «Ты любишь меня? – не успокаивалась моя девочка. – Скажи мне, что ты любишь меня!»
Сто тысяч раз я повторяла тебе, – говорю я ей, – повторяла, и повторяла, и повторяла, пока уже начинала хрипеть, повторяла и повторяла, пока уже переставала замечать, что я говорю, а рука гладила твой лобик, твои волосики:
«Я люблю тебя, я люблю, я люблю…» Вот мы уже превратились в живой ком, руки и ноги сплетены; ком раскачивается, как в молитве, и мелодия не прекращается: «Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя…» И так до тех пор, пока я останавливалась, разжимала осторожно твои руки, целовала один за одним тонкие пальчики и клала твою кудрявую головку на подушку. Я оставалась еще на минуточку и еще на минуточку возле тебя, вдыхая остатки младенческого аромата, не в состоянии расстаться.
Иногда я просыпалась по ночам и бежала в твою голубую комнату убедиться, что ты дышишь. За короткое расстояние, которое разделяло наши комнаты, я успевала помолиться, чтобы все было в порядке, потому что если – нет, то мне лучше не жить; и еще успевала за два оставшихся шага обдумать, как умру: таблетки, безболезненная смерть, мгновенное ныряние в бездну, а ты уже там, тянешь ко мне ручки…