Рождение бабушки. Когда дочка становится мамой - стр. 27

Мики замолкает на миг, ее лицо становится серьезным, и она продолжает, но теперь уже медленно, обдумывая каждое слово:

– Вот что мне приходит в голову: и сейчас, уже после родов, дочка по-прежнему занимает все мои мысли, я все время стараюсь ей чем-либо помочь. Но, вспоминая сами роды, я заставляю себя смотреть правде в глаза – как мать я этого экзамена не выдержала. Может, Нири, вы это имели в виду, говоря о непосредственно наших личных проблемах?

Она вновь замолкает и, глубоко вздохнув, будто пересилив себя, говорит незнакомым для окружающих тихим голосом:

– Действительно, есть что-то, что не дает мне покоя. Я ведь вам рассказывала, что мне было ужасно тяжело во время родов. Я чувствовала, что еще немного, и я этого не выдержу, что силы буквально оставляют меня… И все это на глазах у дочки, в то время как она всю жизнь была уверена, что ее мама – супергерой, эдакая супермама! И вот впервые в жизни она увидела меня практически беспомощной и абсолютно бесполезной.

Последние слова Мики произносит еле слышно, не поднимая глаз. Рут, слушавшая ее, подавшись вперед от напряжения, переводит взгляд на Анну.

– Вы чувствовали, что вот оно, настоящее испытание вашего материнства, а вы, возможно, впервые не в состоянии помочь нуждающейся в вас дочери, – тихо произносит Нири, и Мики кивает ей в ответ. По-прежнему не отрывая взгляда от пола, она пытается вытащить лежащую под стулом сумку.

На лицах женщин заметна усталость. В беседу вступает Клодин:

– Я сегодня говорила очень много; в других местах я обычно молчу – мне тяжело говорить о своих переживаниях или о вещах, которые меня пугают. Если честно, я никогда раньше не говорила об этом. Я дико боюсь! Каждый раз, когда я думаю об этом, я говорю, что удавлюсь, если, не дай бог… Я так жду этого дня, что боюсь сглазить и заставляю себя не думать о нем. И каждый раз сплевываю три раза, чтобы, не дай бог, ничего не случилось. Я лично страшно волнуюсь!

И вновь в группе тишина; все сидят, опустив глаза, не в состоянии взглянуть друг на друга.

Нири обводит всех взглядом, а затем произносит:

– То, что пугает, это не столько беспомощность по отношению к нуждающейся в вас дочке, о которой говорила Мики, сколько возможность, что что-то случится, и никто не сможет помочь не только ей, Клодин, – теперь Нири смотрит только на нее, – но и вам. Когда вы думаете об этом, вы знаете наверняка, что вам этого не вынести и что вы не сможете жить дальше. Это страшные мысли!

Клодин молча опускает голову. Рут смотрит на Клодин и небрежно бросает:

– В любом случае ее жизнь изменится! И не только, если, не дай бог, что-то случится.