Розалина снимает сливки - стр. 52
– Нет, все в порядке. Я сделала свой выбор. Я люблю свою дочь и… и… и… вот и все.
– Я понимаю. Но, – он пристально посмотрел на нее, – у тебя, наверно, были… варианты?
Она знала, что за эвфемизм стоял за «вариантами».
– Ты имеешь в виду, почему я не сделала аборт?
В его глазах промелькнуло удивление. Возможно, он не ожидал, что она это скажет. Большинство людей не ожидало.
– Наверно, да.
– Я не захотела. Это не важное политическое заявление, но я не религиозна. В тот момент для меня было правильно… не делать его. Поэтому я не стала.
– А твои родители не сумели… – он махнул рукой, – что-нибудь придумать?
Она невольно засмеялась.
– Что-нибудь придумать? Ты как будто предлагаешь, чтобы парень по имени Джоуи Девять Пальцев сделал мне бетонный макинтош.
– Я скорее имел в виду, что они могли бы присмотреть за ней, а ты бы тем временем вернулась в университет.
Конечно, у них был и такой разговор.
– Ты уже знаком с моим отцом. Ты бы оставил с ним человека, которого любишь больше всего на свете?
– Ты ведь выросла хорошим человеком.
Если не считать работы без карьерного роста, едва оплачиваемых счетов и смутной уверенности в том, что она все испортила, возлагая все надежды на телевизионное шоу по выпечке, то… да.
– «Хороший человек» – это как раз то, кем я стараюсь быть.
Его рот изогнулся так, словно он намекал ей запрыгнуть в его двуколку.
– Ты лучше, чем просто хороший человек. И ты это знаешь.
Это были лишь слова. Явно лишь слова. Но втайне она была рада, что он считал ее такой.
– Спасибо. Ты… тоже вполне хороший.
– Полегче. Такой лестью недолго вскружить мне голову.
Она застенчиво засмеялась.
– Медовоустая дьяволица. Да, я такая.
И он тоже рассмеялся, не так застенчиво.
Разумеется, именно в этот момент Розалина, испытывавшая огромное облегчение от того, что они, похоже, вернули… свое, чем бы оно ни было, запаниковала и попыталась снова все испортить.
– Так… мы… помирились? Значит, между нами… все хорошо?
– Розалина-эм-Палмер, – теперь его глаза говорили: «Выпрыгивай из моей двуколки в какое-нибудь место поинтереснее», – разве «хорошо» – это достаточно?
В ней все затрепетало – по-настоящему, без лжи. И она всем своим видом показала, что готова к поцелую, подняв голову и надеясь.
Но Ален лишь на мгновение взглянул на нее, прежде чем отойти.
– Идем. Если мы в скором времени не доберемся до речки, лучшие волны разберут без нас.
Они пошли дальше. И на этот раз молчание было комфортным. Или настолько комфортным, насколько это возможно, когда пытаешься придумать, что бы такого приятного сказать.
– Расскажи еще что-нибудь о себе, – предложил Ален. – Такое ощущение, что мы много говорим о том, о чем ты обычно не рассказываешь, и очень мало о том, о чем говоришь.