Размер шрифта
-
+

Роза Ветров - стр. 60

Ваш дядя, Мехмед-бей, вздыхая, продолжал Румянцев, отвечая на просьбу сына, несколько раз прилюдно спорил с вашим отцом, а однажды прямо на совете дивана они чуть не оторвали друг другу бороды.

Отец… снова он?!

В семье мне никто… об этом не рассказывал, хрипло молвил гость.

Не думаю, что это то, чем можно гордиться, но до нас, дипломатов, подобные вещи доходят очень быстро. – Гордость за свою должность переполняла старого графа, пусть он и занимал её с тех пор, как закончил университет. Жаль, что ответственность и рациональность не передались в наследство сыну!.. – Правда, я не знаю, кто был виновен больше, но Мустафу-Пашу я не осуждаю. Его брат умел выводить из себя.

Даже вас, батюшка? удивлённо вопрошал сын. Никогда в это не поверю!..

Я выучен держать всё в себе, Дмитрий Александрович, улыбаясь, отвечал Диме отец. Годы практики берут своё, но, даже если я никогда не бил тебя в детстве, это не значит, что я никогда этого не хотел.

Дима хмыкнул, совсем, похоже, не обидевшись, а Мехмед неловко поёрзал на месте. Наденька как раз принесла на подносе какие-то баранки и плюшки, и живот неожиданно заурчал, напомнив о том, что с утра не получил ни кусочка.

Хорошо, пролепетал он немного погодя, пару раз моргнул и облизнул губы, чтобы не смотреть на плюшки. – Если мой дядя так часто вздорил со всеми, то, наверняка, у него имелись серьёзные недоброжелатели. Помимо, конечно, родного брата…

Старый граф задумчиво нахмурил брови, а потом постучал указательным пальцем по лбу.

– По правде сказать, был один такой случай.

Дима и его турецкий друг так резко подались вперед, что чуть не стукнулись лбами.

– Что это за случай, отец?

– Я не могу ручаться за него, сынок. Этим слухам уже более двадцати лет, а тогда я еще не занимал эту должность.

– И всё же?..

Александр Михайлович покряхтел в сжатый кулак, после чего подозвал к себе Наденьку и отправил её в архив за «Историей русской дипломатии в Константинополе». Через пятнадцать минут девушка покорно вернулась, придерживая толстый фолиант подмышкой, и передала его в руки хозяину.

– Это был блестящий молодой бей, – рассуждал вслух Румянцев, переворачивая шершавые страницы фолианта, пыль от которого поднималась так сильно, что Дима несколько раз закашлялся. – Султанзаде!..43 На какое-то время его даже назначили хранителем султанских покоев… а!.. Вот же он!

Упоминание «молодого и блестящего» Вильдан-бея красовалось на самой верхней строчке пятьсот пятой страницы. Граф поводил по буквам пальцем, прежде чем озвучить её содержимое:

Страница 60