Роза пустыни - стр. 32
Положив руку на затылок, он притянул мою голову к себе и, наклонившись, прошептал:
– Люблю тебя… Люблю до безумия…Да, я даже дышать свободно не мог, пока искал тебя… Мое наваждение, моя погибель!
А потом он коснулся моих губ поцелуем – властным, напористым, жестким.
Зейн больше не спрашивал, он брал то, что считал своим. Я пыталась вырваться, но меня лишь крепче сжали.
– Люблю, мое сумасшедшее, люблю так, что готов убить или умереть. Моя девочка, моя…
Зейн словно клеймил своими губами, которые как-то были сразу и везде. Я потерялась во шквале эмоций, а чувства, которые прятала даже от самой себя, вспыхнули с новой силой.
Треск платья отрезвил меня, вырвав из оцепенения.
– Не смей! – заорала я, пытаясь его оттолкнуть. – Ненавижу!
Тяжело дыша, мужчина опустил руки и отступил.
Захлебываясь слезами, размазывая по лицу соленые капли, прорыдала:
– Зачем? Ну, зачем… Все давно закончилось.
Зейн криво усмехнулся:
– Ошибаешься, родная. Я давал тебе право выбора, а теперь все предопределено, ты станешь частью моего гарема.
Резко махнув ладонью по губам, словно стирая следы от его поцелуя, промолвила:
– Я не люблю тебя.
– Врешь, – послышался смех в ответ. – Хотя скажу честно, это не имеет значения. Главное, что я тебя люблю.
Понимая, что ловушка вот-вот захлопнется, коснулась ладонью мужской щеки и выдохнула:
– Любишь?! Любовь – это прежде всего самопожертвование. Отпусти…
– Не могу, – меня вновь крепко обняли, прижав к своей груди. – Влада, я пытался много раз, пытался забыть, но не смог. Ты моя погибель. Так Всевышний, наверное, наказал, меня. От этой любви не сбежать, ее не забыть и не вырвать из сердца. Любимая, я так искал и верил… И вот…
– Зейн, отпусти, – автоматически отстранилась от мужчины. Слезы на глазах появились сами, помимо моей воли. – Я тебя не люблю…
– Врешь, малыш, врешь и себе, и мне. Есть чувства, что не разрушить годами, расстоянием, временем. Мы с тобой одно целое.
– Нет!
– Да! Я больше тебя не отпущу, смирись!
– У меня мама…
– Не переживай, о ней позаботятся.
С губ едва не сорвались слова о дочери, но я поняла, что моя малышка может стать одним из способов шантажа, и решила молчать. Зейн явно ничего о ней не знал.
– Нет, нет, – качнула головой. – Я никогда не соглашусь жить с тобой… Быть твоей любовницей… Никогда!
– Поздно! Это я раньше, по своей глупости, дал тебе право выбора, сейчас же… Влада, смирись.
– Нет, – покачала головой. – Ни за что на свете!
– А придется, – послышалось в ответ.
Мужчина шагнул к двери, распахнул ее и кому-то сказал:
– Да, это она! Доставьте в мой дворец и помните, если упадет хоть волос с головы этой женщины, убью.