Роза Марена - стр. 90
– Вы все еще переживаете из-за него? – вдруг спросила Анна.
Рози вздрогнула и удивленно взглянула на Анну. Она задумалась о своем и поэтому не сразу сообразила, о чем ее спрашивают.
– Из-за вашего мужа, – пояснила Анна, заметив ее замешательство. – Вы все еще переживаете из-за него? Я знаю, что в первые две недели вы очень боялись, что он вас разыщет, «возьмет след», как вы говорили. А теперь? Вы по-прежнему боитесь его или уже нет?
Рози задумалась. Это был очень серьезный вопрос. Действительно, в первые две недели ее просто трясло от страха. Сказать, что она боялась, – это вообще ничего не сказать. Она была в ужасе… Впрочем, и ужас тоже не совсем верное слово, потому что ее тогдашние переживания, связанные с Норманом, были слишком завязаны на других чувствах – и, наверное, в какой-то степени преобразованы этими чувствами. Ей было стыдно, что она не смогла стать хорошей женой и сохранить свой брак. Она скучала по некоторым вещам, которые остались дома и которые были ей очень дороги (винни-пухское кресло, к примеру). Она пребывала почти в эйфории от того, что все-таки вырвалась на свободу. Для нее это было новое чувство: опьянение свободой, и его пронзительная новизна не притуплялась со временем. И еще она чувствовала облегчение. Но какое-то странное облегчение, такое спокойное и холодное, что иногда ей самой становилось страшно. Наверное, что-то подобное должен испытывать канатоходец, который идет по канату, натянутому над глубоким каньоном, и вдруг оступается, начинает падать… но в последний момент все же удерживает равновесие.
И все-таки страх был сильнее всего. Рози до сих пор с содроганием вспоминала тот сон, который ей снился едва ли не каждую ночь в первые две недели ее пребывания в «Дочерях и сестрах». Всегда один и тот же сон: она сидит на крыльце «Дочерей», в одном из плетеных кресел. Рядом нет никого. Она сидит совершенно одна, и вдруг перед домом останавливается машина. Новенькая красная «сентра». Дверца с водительской стороны открывается, и из машины выходит Норман. В черной футболке с картой Южного Вьетнама. Иногда под рисунком написано: ГДЕ ТВОЕ СЕРДЦЕ, ТАМ И ТВОЙ ДОМ. Иногда: БЕЗДОМНЫЙ, БОЛЬНОЙ СПИДОМ. Его брюки забрызганы кровью. В ушах подрагивают серьги-висюльки – мелкие тонкие косточки, похожие с виду на кости человеческих пальцев. В руке он держит какую-то маску. Маска тоже забрызгана кровью, к ней прилипли ошметки мяса. Рози пытается встать, но не может подняться с кресла. Ее как будто парализовало. Она сидит и беспомощно смотрит, как Норман медленно приближается к ней. Он идет по дорожке, и серьги подрагивают у него в ушах. Он уже совсем рядом. Он подходит к ней и говорит, что им надо поговорить. Очень серьезно поговорить. Он улыбается, и теперь она видит, что его зубы тоже в крови…