Роза Марена - стр. 8
Иногда по ночам, когда Рози лежала в постели, пытаясь заснуть, у нее в сознании мелькали образы, похожие на холодные и чужие кометы, летящие сквозь черноту. Чаще всего ей представлялся мужнин кулак с кровью, размазанной по костяшкам пальцев и по толстому золотому кольцу, которое ему вручили вместе с дипломом об окончании Полицейской академии. На кольце были выгравированы три слова: Верная служба обществу. И нередко бывали такие дни, когда, проснувшись наутро, она находила у себя на груди или на животе вдавленный отпечаток этих трех слов, похожий на синий штамп Санэпидемконтроля на кусках говядины или свинины в мясном отделе.
Всякий раз эти образы приходили к ней именно в тот момент, когда она уже засыпала, расслабившись в блаженной полудреме. И тут у нее перед глазами возникал окровавленный кулак, готовый ударить ее в лицо. Она мгновенно просыпалась и еще долго лежала без сна рядом с мужем, пытаясь унять мелкую дрожь и надеясь, что он ничего не почувствует, не повернется к ней – сам полусонный – и не всадит кулак ей в живот или в бедро за то, что она его разбудила.
Она вошла в этот ад, когда ей было всего восемнадцать, и пробудилась от тяжкого сна лишь через месяц после своего дня рождения, когда ей исполнилось тридцать два года. Почти полжизни спустя. И разбудила ее капля крови. Одна капелька крови размером не больше десятицентовой монетки.
Она заметила кровь, когда застилала постель. На простыне, с ее стороны, ближе к верхнему краю постели – там, где лежат подушки. На самом деле можно было бы сдвинуть подушку чуть влево и закрыть размытое пятнышко, которое теперь, когда высохло, стало темно-бордовым. Да, это было бы проще всего. И самое главное, искушение именно так и сделать было уж слишком велико. Если бы у нее были чистые белые простыни, то можно было бы перестелить одну простынь. Но дело в том, что у нее не осталось ни одной чистой смены белого постельного белья. А если она сменит белую простынь с пятном на чистую, но в цветочек, тогда ей придется перестилать всю постель. Потому что иначе муж снова взбесится.
Она даже знала, что он ей скажет: Нет, вы посмотрите на это. Это же черт знает что. Она даже белье постелить не может по-человечески. Снизу белая простыня, сверху – цветная. А всё это от лени. И в кого ты такая ленивая?! А ну-ка иди сюда, милая. Нам с тобой надо поговорить. И очень серьезно поговорить.
Она стояла со своей стороны кровати прямо в желтом квадрате солнечного света, льющегося из окна. Ленивая неряха, – которая целыми днями только и делает, что моет и чистит их маленький дом (если Норман заметит хотя бы единственный смазанный отпечаток пальца в уголке зеркала в ванной, он изобьет ее смертным боем) и каждый вечер встречает мужа вкусным горячим ужином, – она стояла у кровати и тупо смотрела на засохшее пятнышко крови на простыне. Если бы кто-то сейчас увидел Рози со стороны, он бы, наверное, принял ее за умственно отсталую идиотку – настолько пустым и вялым было ее лицо, лишенное всякого выражения.