Роза Марена - стр. 64
– Твой батюшка вечно тебя воспитывает, – откликнулся пожилой господин, сидевший на корточках возле книжек. – Дети, они для того и существуют… чтобы было кого воспитывать. – Он даже не поднял головы.
Ювелир посмотрел на него, потом перевел взгляд на Рози и вдруг приоткрыл рот и засунул туда один палец, изображая, что его сейчас вырвет. Рози не видела ничего подобного со школьных времен и поэтому улыбнулась. Молодой человек улыбнулся в ответ.
– Могу предложить за него пятьдесят долларов. Устроит?
– Нет, спасибо.
Она забрала кольцо, задумчиво оглядела его со всех сторон и завернула в неиспользованную салфетку «Клинекс», которую так и держала в руке.
– Вы можете заглянуть и в другие ломбарды, – предложил ювелир. – Их поблизости есть еще несколько. – Если кто-то предложит вам больше, я заплачу ту же сумму. Таково папино правило, и я с ним согласен.
Рози опустила салфетку с кольцом в сумочку и защелкнула замок.
– Спасибо, но я подумала, что не буду его продавать. Оставлю на память.
Она почувствовала на себе пристальный взгляд пожилого мужчины, который перебирал книги – и которого молодой ювелир назвал Робби. Она обернулась и увидела, что он действительно смотрит на нее с выражением какой-то странной сосредоточенности. Но ей было уже все равно. Пускай себе смотрит. У них свободная страна.
– Человек, который подарил мне это кольцо, уверял, что оно стоит, как новый автомобиль, – сказала она. – Представляете?
– Представляю, – без малейшего колебания отозвался молодой ювелир, и Рози вспомнила, как он сказал ей, что все понимает, потому что она – далеко не первая женщина, которая пришла сюда и узнала неприятную правду о своем якобы драгоценном сокровище. При всей своей молодости он уже наверняка вдоволь наслушался самых разных историй на ту же тему. Может быть, лишь с незначительными вариациями.
– Да, наверное, вы представляете, – проговорила она. – Но тогда вам должно быть понятно, почему я хочу сохранить кольцо. Когда я снова начну влюбляться в кого-то до полного отупения… или мне просто покажется, что я влюбляюсь… я достану кольцо и буду смотреть на него, пока не вылечусь.
Она подумала о Пэм Хэверфорд, у которой на обеих руках красовались длинные рваные шрамы. Летом девяносто второго ее муженек в очередной раз напился и выкинул ее на улицу через застекленную дверь. Пэм подняла руки, защищая лицо. И в итоге она получила шестьдесят швов на одной руке и сто пять – на второй. Однако и после этого Пэм прямо вся расплывалась от счастья, если какой-нибудь строитель или маляр восхищенно присвистывал, глядя на ее ноги, когда она проходила мимо. И как, интересно, это называется? Долготерпение или непроходимая тупость? Поразительная жизнеспособность или тяжкая форма склероза? Про себя Рози определяла подобное состояние как «синдром Хэверфорд» и очень надеялась, что эта болезнь не заразна.