Роза и крест - стр. 4
Но нюх подсказывал Замятину, что искать нужно именно здесь. Профессора убили в кабинете для частных приемов. Мог ли он, человек, прекрасно понимающий внутреннюю природу людей, собственноручно распахнуть крепкую металлическую дверь с тремя замками перед шизоидом, которого когда-то закалывал в психушке аминазином до пузыристых соплей? Вряд ли. К тому же листок, на котором он должен был делать пометки о приемах в тот день, исчез. А секретарша заверила, что этой процедурой светило никогда не пренебрегал. Выходит, убийца листок забрал, а раз забрал – значит, там была запись о его ожидаемом визите.
В любом случае надо, прежде всего, разобраться, что за инфернальная вакханалия царит в голове у убийцы. На чем именно у него поехала крыша. Это поможет ощутимо сузить круг подозреваемых, задаст вектор поисков. Майор глубоко вдохнул сухой горячий воздух августовской Москвы. Столица, похоже, бьется в последних судорогах знойной агонии – воздух раскалился, дышать совершенно нечем, в Подмосковье горят леса, и это после дождливого и зябкого июля. Черт знает что. В такую жару кто угодно свихнуться может. Думай, майор. В жару думать трудно, но надо. Он вышел из квартиры, спустился по лестнице, прошагал каких-нибудь сто метров по направлению к проспекту, свернул на площадь, сел на лавочку и закурил.
Пятиконечная звезда, непонятная поза, явно неслучайная, язык. Нужен кто-то, кто понимает в чертовщине. Минуточку… Как же звали того щеголя, который полгода назад читал для сотрудников органов лекцию о сектах? Замятин набрал телефон управления, навел справки. Через десять минут он уже звонил Мирославу Погодину. Будем надеяться, что эксперт по оккультизму разъяснит, что в голове у этого психа и по каким признакам его искать.
Связаться с Погодиным удалось быстро. К радости майора, эксперт оказался не занят и проявил живейший интерес к его просьбе. Через полтора часа он уже сидел в кабинете Замятина, рассматривая фотографии жертвы.
– Ну что ж, Иван Андреевич, вы правы, признаки некоего ритуала в данном случае налицо. Какие именно и что конкретно они означают, смогу сказать вам чуть позже – сегодня вечером или завтра утром. Мне надо подумать.
С этими словами Погодин неторопливо встал, пожал приунывшему майору руку, добавив мягко, но уверенно: «Я вам позвоню», и вышел из кабинета.
Мирослав не любил суеты. Суета и спешка лишь путали мысли, создавали ненужное напряжение, мешая приблизиться к истине. Погодин знал, что четкое, ясное понимание сути вещей приходит как озарение – яркой, неожиданной вспышкой, в гармонии и покое. Чем меньше лишних, натужных мыслей в голове в этот момент, тем очевидней и ярче одна, единственно верная, ее уже ни с чем не спутать. Все, что нужно, – настроиться на поиск ответа, как он говорил – включиться в поток. И подождать.