Ровесницы трудного века: Страницы семейной хроники - стр. 41
Домой в новый дом в Отякове
В начале декабря приехала мама.
– Ты знаешь, завтра я приеду за тобой и возьму тебя на все Рождество, до 7 января. Месяц ты будешь дома. Ольга Анатольевна (начальница) тебя отпустила.
Трудно даже выразить, как я обрадовалась. За последнее время, в почти домашней обстановке заразного лазарета, я понемногу стала отходить. Но приступы тоски иногда все-таки были. А сейчас, мне казалось, счастливее меня, наверно, нет человека на земле! Внизу швейцар Иван с всегдашними поклонами подал маме чемодан.
– Ведь мы сейчас прямо на вокзал – я велела Якову выезжать к трехчасовому поезду на станцию.
Мамины слова звучат волшебной музыкой. В вагоне я все приставала к ней:
– Смотри не пропусти и скажи мне, когда наши ели будет видно.
– Чудачка, сейчас будет только Кубинка, а усадьбу нашу будет видно после Шелковки. Да надо скорей одеться, в Кубинке я горячих пирожков в буфете куплю. Ты ведь голодная.
– Лучше не надо, мамочка, а вдруг ты опоздаешь на поезд.
У мамы есть эта привычка: она любит выходить на станциях и любит садиться в поезд с последним звонком. Так и на этот раз, я уж начала волноваться, и вдруг она появилась:
– Кушай скорее!
Я уплетала пирожки с большим удовольствием, и мне вспомнилось, как в институте все это время ела насильно. Сидя рядом с классной дамой, принуждена была нехотя запихивать в себя пищу. И, точно чувствуя мои мысли, мама сказала:
– В институте ты, наверно, плохо ела, иначе не была бы такая худая.
– Заставляли, – ответила я с набитым ртом.
Вот они, наши елочки. Усадьба на горке, а ели такие высокие, что их видно издалека, когда проезжаешь мимо Рылькова. Милые елочки! Поезд промчался быстро. Наконец станция Можайск. За белым двухэтажным зданием небольшая площадь. Там извозчики, розвальни крестьян. Яков, увидя нас, подает санки, запряженные Красоткой. Какие хорошенькие саночки, с полостью, отделанной мехом. Это я или не я сажусь рядом с мамой?! Яков в тулупе приветливо улыбается. Может, и не было никогда этого института? Красотка прямо с хода пошла рысью. А как все бело кругом, из-под копыт вырываются комья снега. Вдали чернеет Шишкинский лес.
– Интересно, – говорит мама, – как понравится тебе наш новый дом.
Мы едем быстро-быстро. Красотке, видно, тоже хочется домой. Здравствуйте, столбы и часовенка! А почему Яков не сворачивает на мостик? Наша усадьба окружена рвом, и сделано два мостика для въезда: один около большого дома, второй у флигеля. Яков его пропустил. А, вот что, сделан третий мостик! В спустившихся сумерках вдруг сразу виден ярко освещенный наш новый дом. Какой он маленький и какой милый! По каждому фасаду три окна. Прямо крыльцо, направо большой балкон с лестницей, налево кухонное крыльцо и только сзади одни окна. Мы подъезжаем к крыльцу, оно все резное, такие красивые узоры, а крыльцо большое, на нем вполне можно пить чай. Дом бревенчатый, не обшитый.