Ровесницы трудного века: Страницы семейной хроники - стр. 19
На мое рождение пришли торжественные Маня с Ниной и принесли подарки. <…> У Таши и у меня были маленькие столики. Мы сели в детской за свои столики. Нина и Таша завели разговор о пожарных лошадях, а я раскрыла коробку, и мы с Маней стали уплетать конфеты. Няня, которая всегда издали следила за нами, встала у лежанки и стала мне делать какие-то знаки. Я поняла их так, что я слишком увлеклась и не угощаю Маню. Стала угощать ее. Маня говорит:
– Я не откажусь.
Но няня продолжает что-то показывать мне. <…>
– Леля, пойди сюда, я тебе воротник у платья поправлю.
Отведя меня в сторону, няня возмущалась:
– Как же тебе не стыдно, Нина подарила тебе конфеты, а ты ее даже не угощаешь.
– Вот еще, мы с ними в ссоре, значит, и Ташку угощать!
Но няня как-то незаметно навела порядок «ради дня рождения».
Весна, все теплее, теплее, кончены ненавистные занятия. Мы едем в Отяково. И еще радость: с нами едут Булановы. Правда, ненадолго. Софье Брониславовне нужно съездить в Москву. Но что значит ненадолго? Ведь в детстве счет времени ведется особым способом, живешь сегодняшним днем. Уже перевезли все вещи, мама и няня уже в Отякове, а с нами нянина помощница Настя. Мы ее любим, она веселая, хохотунья и певунья. Она повезет нас всех в коляске, а сама поедет за кучера.
– Мы едем с Настей, мы едем с Настей, – поет, припрыгивая, Таша, – она нам будет давать править Шведкой.
– Чур, я первый, – весело кричит Витя.
– Вторая, – поднимает руку Нина.
– А я третья, – опять запрыгала Таша и смотрит на нас с Маней. Мы молчим.
– А они поедут как барыни, наденут шляпы с перьями, – хохочет Нина.
– Не дури, Нинища, – обижается Маня, – просто мы не любим править. Вам же лучше, в конце концов.
Из нашего переулочка мы выезжаем на базарную площадь, пересекаем ее и по Большой Афанасьевской, мимо церкви Троицы, мимо почты, прямо к железнодорожному мосту. Около моста Настя берет вожжи у Вити и останавливает лошадь. Идет поезд. Шум, грохот, быстро мелькают разноцветные вагончики.
– А что, если бы ты прямо поехала под мост, не останавливаясь? – спрашиваю я Настю. – Шведка бы взбесилась?
Настя качает головой:
– Взбеситься бы не взбесилась, а испужалась бы сильно, вишь, как гремит!
Вот и станция. От станции мы едем уже по проселочной дороге. А вот Шишкинский лес. Он тянется на несколько верст, но мы объезжаем его краем опушки. Здесь всегда глубокие колдобины и лужи. А вот и отяковское поле, а за ним деревня Отяково. Деревня большая, но главное, она очень широкая, от одной слободы до другой большое расстояние, посередине деревни два пруда, а третий в конце, перед самой усадьбой. По деревне девочки стараются проехать с шиком. Нина так лихо крутит кнутом, но ударить она, конечно, не ударит, вот целовать в морду – это другое дело. Промелькнули красные столбы, ветхая часовенка, и мы уже в усадьбе.