Роузуотер. Восстание - стр. 46

В Мэрилендской общеобразовательной школе, в нескольких милях от моего дома, взрывается робот-учитель; погибают четверо учеников, ранено еще двенадцать. Первые несколько дней полиция считает, что это саботаж или теракт, но оказывается, школьный уборщик занимался неавторизованным ремонтом робота, – то есть в переводе на нормальный язык, заменял заводские детали поддельными и продавал их на черном рынке.

Рождество я провожу в одиночестве. Я на службе, меня могут вызвать в любой момент, поэтому я даже напиться не имею права. Я много думаю об Аминат и в конце концов решаю найти ее контактную информацию в системе О45. Как только я отправляю запрос, Нимбус зависает и звонит телефон.

– Агент, объясните цель вашего запроса, – говорит незнакомый голос.

– Я хотел… мы вместе участвовали в операции. Я хотел уточнить…

– Не делайте этого. Вы можете поставить под угрозу дальнейшие операции. Ваше начальство уведомлено об этом.

Вот и все. Поскольку это мое второе нарушение, меня ссылают в море, на войну опреснителей: это два года перестрелок и бесконечных переговоров между тремя компаниями, поставляющими питьевую воду материковому Лагосу. Я оказываюсь хорошим бойцом и заслуживаю несколько благодарностей, но их недостаточно, чтобы я мог вернуться на сушу.

Я больше не танцую; не исключено, что я уже забыл, как это делается. Я читаю «Подлодку» Буххайма как одержимый и в чрезмерных количествах употребляю огогоро[12] – единственную выпивку, которая у нас есть. Моя печенка это выдерживает, а вот музыка в моей душе – нет.

В спальню врываются Марк и Пэт.

Сперва Алиссе показалось, что Пэт пошла в нее, но обеспокоенные выражения на их лицах похожи настолько, что теперь она замечает в девочке и Марка.

– Ал? – спрашивает Марк.

– Мама, ты кричала, – говорит Пэт.

– Прости, детка, – отвечает Алисса. – У мамы болит голова.

Это правда, но кричала она не поэтому. А слово «мама» не кажется ей естественным.

Пэт замечает на кровати книгу и поднимает ее.

– Что это?

– Оскар Уайльд. Избранные стихотворения, – небрежно говорит Алисса.

– Ты поэтому кричала? Книжка плохая? – Пэт улыбается, полная надежды. В этой улыбке – требование ответа, детская мольба о том, чтобы все было хорошо. «Вот только все плохо». Девочка подходит к Алиссе и прижимается к ней. Улыбка у нее по-настоящему чудесная, и на мгновение Алиссе становится легче.

– Ужасная, – отвечает она.

– Да ты же ее ни разу не открывала, – говорит Марк.

– Сегодня открыла. «Ты знаешь все. А я всерьез ищу – в какую почву сеять, – но ей милей пырей лелеять, без ливня и без ливня слез»