Роузуотер. Восстание - стр. 20
– Аригбеде, ты в порядке? Подробности нужны? – спрашивает Феми.
– Нет, – отвечает Аминат.
– Тебя эксперимент встревожил?
– А вас – нет? – интересуется Аминат.
Феми отпивает воды, потом качает головой.
– Эксперимент – нет. Его исход – да. Немножко. Но у меня и так есть поводы для беспокойства, и некоторые из них пострашнее того, что мы увидели час назад.
– Да, мэм.
– Мне бы хотелось, чтобы ты вела себя со мной менее формально. Не чересчур, но…
Аминат молчит – ей кажется, что так будет лучше всего.
– Как Кааро? – спрашивает Феми.
– Он скрытный, – говорит Аминат. Волоски на ее шее встают дыбом.
– Я имею в виду, с профессиональной точки зрения, – уточняет Феми.
– С профессиональной точки зрения он скрытный. Мы не разговариваем о работе; он не выдал ни одного правительственного секрета.
Феми смеется:
– Продуманный ответ.
– К чему этот разговор, мэм?
– Как твоя работа, Аминат?
– Я отправляю еженедельные отчеты…
– Ага-ага, скучные, полные научного жаргона, который можно толковать как угодно; полные ловких уверток, которые удовлетворили бы бюрократа. Я – не бюрократ, Аминат.
– Я не знаю, как…
– Перестань. Не трать мое время. Выскажи мне честное, откровенное мнение о своей работе. Без всякой херни.
Аминат вздыхает.
– Я нахожу людей с низким уровнем ксеноформ и пытаюсь понять, можно ли сделать так, чтобы он не повышался. Я нахожу людей с высоким уровнем ксеноформ и ставлю эксперименты, вводя им разнообразные химические соединения разнообразными способами, а потом снова проверяю уровень ксеноформ, пытаясь добиться декаплинга. У меня хорошая команда и богатые ресурсы, но я не верю в то, что декаплинг возможен. Это интересная работа, и я хотела бы продолжать ею заниматься, но мне кажется, что интеграция ксеноформ необратима. Они теперь – часть того, что значит быть человеком. Что-то вроде лучшего в мире паразита или симбионта. Поддерживают жизнь в хозяине, пока связаны с ним.
– Полгода назад команда физиков заявилась ко мне с идеей. Их сложную высшую математику я не понимаю, но они считают, что могут нарушить поле Хиггса вокруг ксеноформ и удалить их на субатомном уровне. Кульминацией их трудов стало сегодняшнее разжижение.
Ветер меняется, и кислая вонь реки Йеманжа забивает аппетитные ароматы. Феми морщит свой идеальный носик. Аминат подозревает, что без хирургического вмешательства тут не обошлось.
– Как ты относишься к тому, чтобы слетать в космос? – спрашивает Феми.
– Куда?
– В космос. Его еще последним рубежом называют.
– В смысле – в марсианскую колонию?
– Нет, всего лишь на космическую станцию. Нашу космическую станцию. «Наутилус».