Рота особого назначения. Подводные диверсанты Сталина - стр. 37

Внимательно окинув взглядом резинотехническое изделие, командир катера помял микропорку в руках и критически сморщился.

– Ваши предложения? – моментально среагировал Соколов.

– При надевании штанов их можно порвать. Предлагаю сначала смочить лейтенанта-водолаза водой, – на одном дыхании выпалил командир катера.

– И еще намылить! – себе под нос буркнул Федоров, забираясь на койку.

Стоять в трусах было несколько холодновато. Немного подумав, Федоров выдернул из скатанной постели шерстяное одеяло и закутался в него.

– Прекрасная мысль! – наконец одобрил кап-два, переводя взгляд на командира торпедного катера.

– Матрос! – рявкнул командир катера.

В дверях моментально появился здоровенный матрос.

– Ведро воды, тряпку, кусок мыла и обрез! – приказал лейтенант, не поворачивая головы.

Матроса как ветром сдуло.

«Дисциплина у капитана катера налажена жесткая. Ни одного лишнего слова! И все приказания выполняются не просто бегом, а с двойным ускорением. Неплохо бы этого лейтенанта с собой прихватить!» – прикинул Федоров, глядя на крепенького лейтенанта, который, упершись в стояк двери, стоял и внимательно смотрел на Федорова.

– Товарищ капитан второго ранга! Разрешите вместе с вашим водолазом идти под воду! – неожиданно предложил командир катера, просительно глядя на кап-два.

– Сколько раз вы ходили под воду? – спросил Соколов, вынимая из бокового кармана сумки очки в резиновой оплетке и резиновую шапочку.

Только нахождение в каюте постороннего удержало Федорова от жеста схватить невиданное изделие и внимательно его рассмотреть.

Будь они в каюте одни, Федоров бы не только внимательно рассмотрел никогда не виданные очки, но и засыпал кап-два вопросами.

– Не считал, но всего у меня более тысячи часов нахождения под водой, – доложил командир катера, смотря горящими глазами на гидрокостюм.

– Давайте попробуем освободить ваш катер от сетей, а потом поговорим! – решил кап-два, делая приглашающий жест правой рукой.

В каюту вошел матрос, держа в правой руке ведро с водой, а в левой обрез, в который был положен кусок чистой материи и брусок хозяйственного мыла.

«Где ты, моя пачка «Персила»[42]? С порошком было бы меньше возни, чем с мылом!» – неожиданно вспомнил Федоров, вставая на холодный пол.

Матрос передал обрез с материей своему командиру, а сам, повинуясь жестам Федорова, поднял над его головой ведро с водой и перевернул.

– Нагреть воду не могли? – брюзгливо спросил Федоров, передергивая широкими плечами.

Взяв кусок мыла, командир катера начал быстро намыливать ноги Федорова.

Уже садясь на голую койку, Федоров поймал удивленный взгляд матроса, столбом стоящего в каюте.