Рота - стр. 21
А Примаков еще долго сидел над картой, сопел, потирал грудь и матерился. Отошел он, впрочем, без валидола, встал и вышел на воздух, где практически столкнулся с Самохваловым. Майор мгновенно оценил погрустневший взгляд Примакова и ничего не стал спрашивать, коротко кивнув:
– Понял!
Полковник достал сигарету, размял ее, прикурил от зажигалки Самохвалова и вздохнул:
– А раз понял… Числов! Где он?
– Да ищут, – с досадой отозвался майор, – где-то тут был только что.
– Да-а, – философски заметил Примаков, выпуская дым ноздрями. – Весело тут у тебя. То лейтенанты, которые встречи с Хаттабычами не боятся… То цельные капитаны пропадают прямо в расположении… Его что – собаки ваши съели?
Самохвалов отмолчался. Примаков горько вздохнул:
– М-да… Кликни хоть бойца, умоюсь, пока Числова ищут…
…Числова сыскали не скоро. Так что Примаков успел не только умыться-поскоблиться, но и совсем некстати натолкнуться взглядом на живописную группу из пяти невероятно грязных солдат, которые с оружием и стокилограммовыми комьями глины на ногах плелись прямо на него. А это были бойцы из взвода Панкевича – питерец Серега Родионенко, за угрюмость получивший кличку Веселый, москвич Андрей Мургалов – Маугли, ростовчанин Аркадий Азаретян, которого звали Арой и у которого акцент появлялся лишь тогда, когда он сам этого хотел, Ваня Коняев из Псковской области и по прозвищу, естественно, Конюх и узкоглазый сержант Пимен Николаев, известный больше как Тунгус.
Перехватив оживившийся взгляд Примакова, Самохвалов вздохнул, а полковник, стряхивая брызги с лица, молодецки гаркнул:
– Это что за красавцы? Подразделение армии Наполеона, отступающего к Березине?
Сержант Николаев подтянулся и как мог доложил:
– Товарищ полковник, секрет в составе пяти человек прибыл в расположение роты. Разрешите начать приводить себя в порядок?! В стогу ночевали…
Примаков резво обернулся к майору. Самохвалов страдальчески закрыл глаза.
– В каком стогу?! Какой секрет?! Самохвалов?! Ты же докладывал, что все сто процентов сжег? В каком стогу, сержант? Отвечай, ядрен-батон!
Тунгус уже понял, что сболтнул что-то лишнее, но теперь уже деваться было некуда:
– Да здесь рядом. По дороге. В километре с небольшим.
Примаков тяжело засопел и снова повернулся к Самохвалову:
– Ты же докладывал, что по дороге сжег все стога на пять километров… А эти – что?!
Самохвалов катнул желваками под щеками, но сдержался:
– Этот стог я специально оставил, вроде приманки. А рядом – секрет.
Полковник потряс несогласно головой:
– Дорога чья?
– Старшего лейтенанта Панкевича…