Российский нотариат: проблемы теории и правоприменения - стр. 33

Наиболее актуальным из таких вопросов, является вопрос об определении пределов автономии воли сторон такого рода соглашений, то есть границ свободы договора об осуществлении прав участников общества. Как следует из содержания п. 3 ст. 8 ФЗ «Об ООО», участники общества могут заключать договоры двух видов:

во-первых, об осуществлении прав, вытекающих из факта обладания долей в уставном капитале ООО, и, прежде всего (но не только), прав на участие в управлении делами общества посредствам голосования на общем собрании его участников;

во-вторых, о порядке и условиях осуществления прав по распоряжению принадлежащими участникам долями в уставном капитале общества.

Между тем, действующее законодательство уже содержит достаточно развернутую и весьма детальную регламентацию вопросов управления ООО и оборота долей в его уставном капитале, то есть тех вопросов, которые потенциально могут быть и предметом соглашения участников ООО. Многие из этих норм закона носят императивный характер. Кроме того, устав общества также может содержать соответствующие положения, конкретизирующие и дополняющие правила, установленные законом. Будучи включенными в устав эти предписания также приобретают для всех участников общества обязательный характер.

Таким образом, одной из проблем, которую придется решать, отвечая на вопрос о границах дозволенного усмотрения при заключении соглашений участников ООО, станет проблема их соотношения с императивными положениями закона, с одной стороны, и устава ООО – с другой.

Решение первой части проблемы, на первый взгляд, трудностей не составляет. Договор об осуществлении участниками ООО своих прав является гражданско-правовым, а значит, в силу ст. 422 ГК РФ, устанавливающей в общем виде границы свободы договора, должен соответствовать императивным нормам права под страхом признания его недействительным (ст. 168 ГК РФ). Именно поэтому, например, недопустимым будет соглашение участников ООО, по которому один из них обязуется воздержаться от осуществления своего права на получение информации о деятельности общества (абз. 2 п. 1 ст. 8 ФЗ «Об ООО») или от права требовать исключения из общества участника, который грубо нарушает свои обязанности, чем существенно затрудняет дальнейшую деятельность общества (ст. 10 ФЗ «Об ООО»).

Впрочем, как представляется, и здесь не обойдется без спорных ситуаций, вызванных различным толкованием содержания тех или иных положений закона. Так, например, неочевидным представляется ответ на вопрос о правомерности соглашения, устанавливающего обязанность участника ООО перед другим его участником, заинтересованным в совершении обществом сделки, голосовать в будущем за ее одобрение или соглашения, устанавливающего для отдельного участника (участников ООО) обязанность воздержаться от реализации своего права на получение части прибыли общества. С одной стороны, такого рода соглашения вполне укладываются в рамки модели, описанной в п. 3 ст. 8 ФЗ «Об ООО», и прямо не противоречат императивным предписаниям закона. С другой, они направлены на перераспределение между участниками баланса рисков и преимуществ, который исторически сложился в корпоративном праве. Этот баланс предполагает, что участник корпорации, как правило, имеет объем прав и несет риски, связанные с деятельностью корпорации пропорционально доле своего участия в ней. Кстати, и само возникновение корпоративного законодательства было вызвано в том числе или даже прежде всего, стремлением государства установить правила, позволяющие сохранить этот баланс, защитить интересы экономически более слабых участников корпоративных отношений, сделать эти отношения более справедливыми. Инициативы последних лет, предпринятые отечественным законодателем в области корпоративного права, как раз и были направлены на установление и поддержание этого баланса. С этой точки зрения, такого рода соглашения противоречат самой природе корпоративных отношений.