Российский колокол. Зимний лес - стр. 21

– Знаешь, – подошёл однажды весной Захар к девушке, встретив после уроков у школы для вспомогательного обучения, – буду тебя защищать. А восемь классов скоро закончу – увезу тебя в другое место… Ведь не дадут тебе прохода. А этак кого пришибёшь – мать говорила, отправят тебя в колонию. А там – худо дело. Вся жизнь твоя молодая будет исковеркана.

Спустя пару минут Пелагея энергично кивнула, тряхнув природной кудрявой копной русых волос, в большей мере поняв многое из сказанного по добрым глазам подростка. Она широко улыбнулась Захару, обнажив белые ровные зубы.

– Пойдём к нам домой, – неожиданно властно попросил он. – Мама пригласила. Сегодня у меня день рождения.

Захар взял девушку за ладонь, и через несколько минут, идя с ним по улице, она произнесла:

– Я поняла: твой день рождения. Мама твоя зовёт меня.

Подросток, кивнув, промолчал. Апрель благоухал зелёной свежей листвой, высокой травой, одуванчиками, мать-и-мачехой, птицы весело щебетали, и школьники под свои думки незаметно пришли к дому, где в одной из квартир жили Захар с матерью. За праздничным столом Евдокия Никифоровна поспрашивала Пелагею на разные темы да внезапно поняла, что говорить с десятиклассницей надо медленно и притом громко, по одному короткому предложению, с остановками.

– Если с чувством, с толком да с расстановкой, то всё у вас получится, – сказала Евдокия Никифоровна, похлопав сына по плечу и заходя из большого зала квартиры в свою спальню.

Сын с девушкой поглядели на неё, а услышав произносимые шёпотом молитвы Богу, вздохнули.

– Наелась? Вкусно? – спросил Захар, глядя на Пелагею влюблёнными глазами.

– Да, – неожиданно быстрее обычного ответила старшеклассница, взглянув большими голубыми глазами в сторону спальни. – Моя бабушка тоже молится Богу.

– Значит, будет толк, – промолвил Захар заученными материнскими словами.