Российский колокол № 7–8 (44) 2023 - стр. 39
Есть не хотелось, поэтому он сразу тихонько поднялся на второй этаж и, закрыв дверь в кабинете, включил компьютер.
Но голова звенело пустотой, и Максим, промаявшись недолго, постелил на диване и вскоре уснул.
А утром… позвонила Римма Яковлевна.
– Максим, добрый день! Вы меня удивили! Вашу рукопись я прочла на одном дыхании. Я просто предчувствую колоссальный успех. Не вправе советовать, я только замечу. Вам не стоит печатать маленький тираж. Две-три тысячи, я думаю, разойдутся мгновенно, и не только окупят ваши затраты с лихвой, но и принесут прибыль. Вы не торопитесь – всё обдумайте, взвесьте, а я завтра жду вас к двенадцати часам для заключения договора.
Максимов почувствовал восторг. Неописуемый восторг, радость и счастье одновременно.
Николай умер неожиданно, во сне. Было ему тридцать шесть лет, и на здоровье он не жаловался. А вот такое горе. Врач, который приехал констатировать смерть, сказал, что, увы, сейчас очень много молодых мужчин умирают от остановки сердца. Без всяких предпосылок и причин.
– Жизнь такая, – вздохнул врач, сам недавний выпускник медицинского вуза. – Стрессы, экология, да и вообще, одна нервозность кругом.
Егор Петрович с тревогой посматривал на жену Надюшу. Ведь Николаша был её единственным сыном от первого брака. И её материнское горе нельзя было облегчить ничем. Надежда как застыла, так ни на что и ни на кого не обращала внимания. Когда привезли гроб, обмыли и положили туда Николая, она все дни просидела возле сына, не сводя с его лица провалившихся сухих глаз. Как будто впитывала родные черты, чтобы запомнить их навсегда.
Не заплакала она и на кладбище, когда застучали молотки о крышку гроба, ни за поминальным столом, ни на третий, ни на сороковой день, ни спустя год.
Егор Петрович был поэтом, и, надо признать, хорошим поэтом. Ему нужны были новые эмоции, вдохновение, общение с людьми и даже, извините, встречи с друзьями-посиделкиными за бутылкой водки и умными разговорами о несовершенстве мира и никудышном руководстве страны.
А что было делать в этой ситуации? Понятно, материнское горе бесконечно, но он же живой человек! Да и к пятидесяти годам он не знал чувства отцовства, потому что никогда не стремился иметь детей. Быт и поэзия – вещи взаимоисключающие! Душа – тонкая материя для производства счастья, даже пусть это счастье заключается в маленьких радостях – рыбалке, выпивке и солнечных ваннах под шум волн или ветра. А тут бесконечная чёрная тоска. И для Егора Петровича, как лучик радости, поздним вечером раздался звонок из Москвы.