Российский колокол №7-8 2021 - стр. 30
– Может, он и любил проживать чужие жизни в своих книгах, только мне непонятно, почему у него почти ничего нет о любви. Самой обычной человеческой любви мужчины к женщине. У него всё в основном о страданиях и одиночестве, о покинутых всеми стариках, о несчастных женщинах и детях-инвалидах. Много пишет о смерти. Он что, никогда не любил?
– Думаю, что любил. Но или не хотел раскрывать эту, слишком интимную для него, тему, или просто не успел.
– Как не успел? Он уже умер?
– Ты не знала? Девять дней назад похоронили.
– А ты как узнала?
– Мне из Новосибирска сообщили. Там моя подруга живёт, она лично у него книги с автографом покупала. Тоже случайно узнала. В последний год он мало появлялся на люди. Пришла на литературную встречу, там ей и сказали. Умер тихо, незаметно.
– Земля ему пухом. Интересный писатель был. Своеобразный. Теперь почти никто так не пишет. Читаю, и душу наизнанку выворачивает. Но бывает и смешно. Столько иронии к себе, фантазии.
– Да почему же был? Он и остался писателем. Ещё увидишь, как к его книгам известность придёт. Только ему при жизни признание нужно было. А теперь только посмертно. У нас, в России, почти всегда так.
Я слушал эту беседу за кофе, и стало хорошо и спокойно. Они правы. Теперь мне не нужно ничего. Ни денег на жизнь, ни славы, ни почестей, ни тиражей, ни издателей, ни верных поклонниц. Всё это в прошлом.
Моё «я» лишилось земных потребностей. Почти всех. Только вот курить охота. Думаю, и это желание стихнет во мне и испарится в Вечности. Утихнут и все разговоры обо мне. Кому нужны чьи-то мысли, записанные в книгах? Люди озабочены своим земным, насущным. Это вполне нормально.
Но вот как донести до живых, что смерти нет? Что совесть не умирает? Что сознание вечно? Не знаю.
Ведь все ниточки, связывающие меня с миром живых, обрезаны. Нет! Не все. Обо мне ещё помнят, думают, говорят. Значит, связь есть. Последняя не разорвана нить. Она от людей ко мне. И от меня к ним. Я должен не потерять эту связь. Пока не знаю как… Но, может быть, достучусь до их сердец своими книгами. Они живы. И я жив в памяти людей, пока цела эта последняя нить.
А что это за звуки? Противное жужжание. Ещё и скребётся кто-то. А…
Это муха на мою книгу села. Вот зараза поганая! Лапки чистит на обложке. Вдруг ещё и нагадит! А согнать не могу. Вот они, минусы загробной жизни. На мою книгу гадят, а я смотри.
Вижу, подходит товарищ мой. Согнал насекомое. Вот молодец. Желание моё предугадал.
– Слышь, Серёга. Похолодало, что ли? Может, печку растопить? – Лёха берёт в руки книгу, спасённую им от надругательства мухой. – Давай растоплю.