Российский колокол № 5–6 (36) 2022 - стр. 26

– Да уж, мама и при жизни умела удивлять, и после не перестаёт, – задумчиво и с грустью сказал отец.

– Что же, дорогая, раз она тебе это показала, раз ты нашла это, пусть твоим и будет. Надо только знать, когда и с чем носить такое украшение. Наступит час, и, я уверен, ты сможешь показать эту вещицу свету. А пока не время! – сказал отец и, печально улыбнувшись, поцеловал девушку в лоб.

С того дня прошло более тридцати лет. Мила, собираясь на торжественный вечер в посольство одной капиталистической страны, на красивое вечернее платье прикрепила эту брошь и, посмотрев на своё отражение в зеркале, на мгновение боковым зрением увидела образ высокой и стройной женщины, чем-то похожей на себя.

P.S. На фото к рассказу та самая брошь.

Заслуженный работник культуры Российской Федерации. Окончил НГТУ (Новосибирский государственный технический университет). Пятнадцать лет работал на авиационном заводе им. В. П. Чкалова инженером и руководителем, затем – директором Дома культуры и творчества им. В. П. Чкалова. В 1987 году Владимир Григорьевич стал директором Новосибирской филармонии, а в 2000-м перешёл в правительство Новосибирской области. Работал начальником управления культуры, заместителем министра культуры.

Пригласили меня как-то на телевидение. И не то чтобы давно не приглашали, бывало иногда и сейчас, в период уже скромной должности, но редко, раньше-то почаще светился, должности обязывали. Ну пригласили и пригласили. Типа, будет диспут, дискуссия даже под названием «Лихие девяностые». «Вы же директором филармонии служили, вот и расскажете, как выживала она в те годы, лихие девяностые». Я человек простой, никогда журналистам не отказываю, уважаю их труд, всегда на интервью готов, а тут – дискуссия, народу много будет, не я один. А в любой групповухе, как вы знаете, всегда хильнуть можно будет, если что не по мне пойдёт. К тому же место обозначили совсем не привычное для индивидуальных бесед – зрительный зал одного из драматических театров. Обговорили детали: во сколько, куда, кто примерно будет. Впереди ещё недели полторы. Даже сочинять начал в уме, чего я там наговорю про радости и огорчения филармонические. И как с большим мешком за зарплатой в очереди в банке стояли. Как долго купюры мелкие нам пересчитывали, как задерживали зарплату. Каца приходилось с собой в банк брать к главному, кто бабки свежеполученные распределял: для авторитета вдвоём ходили. Как восемь месяцев зарплату не платили, и мы из выручки хоть частично, но выдавали всем сотрудникам понемногу. Про гранату напомню, что Бичевская у меня оставила, а я её на стол поставил в кабинете – типа, будете приставать, почему выручку целиком на зарплату выдаю, а статью вторую не выплачиваю, так взорву поверяльщиков к чёртовой матери. И про то расскажу как в это же время в филармонии как грибы новые коллективы появлялись. Как деньги у спонсоров искали, гастролёров встречали на арендованных машинах – свои-то, как говорится, не фонтан. А сколько жуликов пережили, как деньги за предстоящие концерты в Москву приходилось заранее привозить, чтобы гарантия была! Да мало ли что. Всё и не расскажешь, тем паче дискуссия не предполагает долгих воспоминаний. Словом, готовился, фантазировал, моменты всякие интересные и смешные даже вспоминал. Аж самому интересно стало. Ё-моё, сколько пережито, сколько прожито!.. Подспудно в уме мыслишка ворочается: расскажу, как жили-выживали, глядишь, и уважения к филармонии прибавится, да и меня, грешного, добрым словом кто вспомнит. Мы, конечно, консерваториев не кончали, но тоже можем кое-чего наговорить интересного. Размечтался, стало быть. А что, мечтать не вредно.