Российский колокол № 4 (48) 2024 - стр. 31
– Взрослый мужчина – звучит гордо! – сказал женский голос в голове Чаушина.
– Думаешь, я достоин так называться? – спросил Чаушин внутреннего собеседника.
– Конечно, нет! Этот будет оскорблением для всех остальных мужчин племени!
– Ну да, кого я вообще спрашиваю… – Чаушин грустно вздохнул.
Он не особо желал обретать новый статус. Всё, чего хотел Чаушин, – до конца жизни оставаться молчаливым и незаметным пастухом, что дни напролёт проводит на Зелёной поляне среди своих братьев-бизонов. С бизонами просто. Чаушин их понимает лучше, чем людей; даже лучше, чем себя. Зачем ему ритуал? Какая разница, кем его будут называть? Крокодилий клык на шее не был для него чем-то вожделенным.
– Не волнуйся, мужчиной тебя всё равно никто считать не будет, – продолжил измываться внутренний критик.
– Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, много… – Чаушин решил отвлечься от мерзкого голоса и пересчитать головы в стаде, – но кого-то всё равно не хватает.
Конечно, система счисления куроки имела огромный недостаток: уведя на пастбище двадцать пять бизонов и вернув только двадцать, пастух будет по-прежнему считать, что их много. Но Чаушин смотрел на стадо не как на безликое поголовье скота, а видел в каждом из подопечных неповторимую личность. Любую пропажу он замечал тут же. Пастух раздал всем странные для куроки имена. Например, Чингисхан – в племени подобного имени никто никогда не слышал. Именно Чингисхана сейчас не хватало. Совсем недавно он стоял рядом с Че Геварой, а теперь куда-то пропал.
– Пастух из тебя такой же, как и мужчина… – ехидничал голос.
Чаушин встал из-под дерева, в тени которого прятался от палящего солнца, и направился к стаду, прямо в центр лужайки. «Если хочешь найти бизона – веди себя как бизон, но не будь бизоном», – вспомнил он слова, которые слышал от шамана пару лет назад, как раз когда жаловался, что Чингисхан постоянно сбегает. Позже выяснилось, что он не сбегает, а затевает игру в прятки с пастухом. Вот только делает это Чингисхан без предупреждения, когда в его бизонью голову взбредёт.
– Итак, если бы я был Чингисханом, куда бы мог деться? – спросил Чаушин то ли себя, то ли Че Гевару, жующего траву прямо из-под ног пастуха.
Чаушин смотрел по сторонам, пытаясь взглядом найти хоть какую-то зацепку. Ощутив дискомфорт в области правой ступни, он вздрогнул и опустил голову.
– Че Гевара, как тебе не стыдно?
Рогатое чудище невозмутимо пыталось жевать мокасин пастуха.
– Он же из кожи твоего брата! – корил Че Гевару Чаушин. – Помнишь, как вы дружили с Цезарем? А теперь ты пытаешься его съесть?