Российский колокол № 2 (46) 2024 - стр. 24

И, словно опуская занавес высокой трагедии, Пушкарский торжественно и безнадёжно закрыл лицо руками.

– Ну что вы, право! Не стоит так расстраиваться! – Ведущий был профессионально непотопляем. – Будем радоваться тому, что обнаружилась приятная тенденция! Авторы начали читать друг друга! Так пусть эта тенденция ширится и крепнет!

Камера отъехала от трагического Пушкарского и взяла крупным планом лицо ведущего. Его всегда чуть ироничная улыбка перечёркивала все проблемы.

– И на этой оптимистической ноте позвольте завершить наше сегодняшнее ток-шоу! – объявил король эфира.

Он ещё что-то говорил, потом пошла реклама.

Я посмотрел на Жанночку. Она, уставившись в одну точку, в глубокой задумчивости ломала свои длинные пальцы с безукоризненным маникюром.

Мне захотелось поскорее уйти. Настроение для романтического вечера было утеряно.

А если честно, дело было даже не в этом. А в том, что ко мне вдруг пришли строчки. Их надо было поскорее записать, пока не забылись.

– Ну, я пошёл, – осторожно сообщил я подружке. – Уже поздно.

– А зря… – сказала Жанночка и подняла на меня глаза, полные тоски по несбывшемуся.

Мне стало совестно. Я подумал, что сейчас она скажет: «А зря ты уходишь» – и расплачется. И торопливо поцеловал её в тугую щёчку.

Но Жанночка сказала:

– А зря у меня в «Грёзах плохой девчонки» Клэр в седьмой главе уходит от Идена. Они должны были начать строить отношения ещё в четвёртой главе. А когда подружка Клэр, эта стервочка Пэлтроу, передаёт ей привет от бывшего…

О-о-о, только не это! Только не разбор любовного романа, бессмысленный и беспощадный!

Я поспешно поцеловал Жанночку в другую щёчку и мигом скатился по лестнице. Может быть, она даже и не заметила моего ухода.

Я торопливо шагал по улице. Строчки уже распирали меня изнутри.

Нет, это были не абзацы брутального романа. Это были рифмы и образы.

Стыдно признаться, но я пишу стихи. Конечно, под ником. Никто не должен это знать.

И всё же какое счастье – вот так спешить к чистому вордовскому листу. Излить на него вдохновение.

А потом выложить готовый стих на свою страничку. Где, я точно знаю, ждёт меня читатель.

Да, единственный. Зато бескорыстно любящий моё творчество. Какое уж есть.

Мой читатель.

Я проснулся оттого, что на меня кто-то смотрел.

Сон не хотел отпускать, обволакивая сознание молочным киселём образов, я повернулся на бок, и тёплый комок шлёпнулся, недовольно попискивая. Жирная седомордая крыса взглянула печально и всепрощающе, как Богородица, а потом, тяжело переваливаясь, уползла. Под тихое шуршание чёрного хвоста меня вырвало.