Российский колокол № 1 (45) 2024 - стр. 42
Барабан исполнял желания. Любые. Точнее, почти любые. Вернуть своего бывшего хозяина он отказался: то ли не мог, то ли Октябрьская как-то неправильно формулировала. Но это, как я понял, был единственный случай, когда желание вообще не могло быть исполнено. Остальное – пожалуйста, всё что угодно. Вопрос цены. Каждое желание стоило определённое количество ударов палочками. Хочешь мороженое – настучи двести пятьдесят раз, число на боку барабана меняется, показывая, сколько ударов у тебя уже в запасе, а сколько нужно для исполнения задуманного. Для того чтобы желание исполнилось, надо чётко проговорить его вслух, а после один раз стукнуть в барабан.
От всемогущества хозяина барабана отделяло количество ударов, нужных для исполнения конкретного желания. Чтобы набрать очки для простой житейской магии, требовалось молотить палочками от десяти минут до нескольких часов. А вот чтобы, например, вылечить больного, особенно тяжёлого, требовалось такое количество ударов, что надо было барабанить неделями или даже месяцами напролёт.
– Я, чтобы хоть как-то успокоить совесть, приходила в хоспис, выбирала бабушку или ребёнка, а потом долбила, долбила, долбила. Потом загадывала желание, и человек выздоравливал, вставал и уходил домой. Самой мне легче от этого не становилось, чем больше я видела, тем яснее понимала: всё это – капля в море. Пока я исцеляю одного, умирает десять, образно говоря.
– А ты не пробовала загадать, чтобы выздоровел не один человек, а целая палата, или все в хосписе, или вообще все?
– Думаешь, один такой умный? – Октябрьская покачала головой. – Пыталась, конечно, и так и сяк. Только оказалось, что к барабану логика оптовых продаж неприменима. То есть исцелить десять человек по одному гораздо быстрее, чем тех же десять зараз. А уж всех на земле… Солнце погаснет, прежде чем я набью нужное количество. Так что я лечила, кого могла, но легче мне не становилось…
– Получается, когда ты между парами забивалась в угол и стучала…
Я отвернулся. Какой же стыд!
– Всё верно, лечила бабушку с раком толстой кишки… Ладно, Илия, проехали уже. Вы тогда дерьмово себя повели, ничего не поделаешь. Но лично ты этот кредит уже выплатил. С грабительскими процентами, друг.
Я покачал головой:
– Думал, я если и не хороший, то нормальный человек, а теперь уж и не знаю.
– Это нормально – не знать. В этой странной жизни нельзя быть ни в чём уверенным, даже в том, что ты – ты, даже в том, что ты – человек.
– Ладно, не загоняйся. – Я так прифигел с её слов, что даже забыл, что мне стыдно. – Кем же я ещё могу быть, я же помню и детство, и как рос, и как жил…