Российский колокол № 1 (45) 2024 - стр. 16
Помнишь, был такой смешной анекдот про «передать соль». Там мужик умер и не знал, в чём было его предназначение, и оказалось, что смысл его жизни был в том, что он когда-то кому-то в поезде вовремя передал соль.
Ты мне передал всю соль этого мира. Тебе не надо волноваться о том, что ты прожил жизнь впустую. И мне не надо волноваться, что соль кончилась на самом деле, потому что она не кончится никогда: Машка уже едет, я точно знаю. А то, что я сегодня опять не дошла до магазина и вместо этого пришла сюда… ну что же, сыграем.
Маленькая старушка двигает на доске шахматные фигуры.
Свет падает через белое кружево металлических перекрытий, две официантки шепчутся за стойкой кафе. Тени удлиняются.
На Москву ложится августовский вечер.
Наталия Курчатова
Простудиться в Мариуполе
Непридуманные рассказы
Простудиться в Мариуполе
В марте в ковидной реанимации Балаклавской больницы города Севастополя умерла моя мать. Попрощаться у нас не получилось: я приехала из Донецка в тот день, когда её госпитализировали. Брат определил мне для сна кровать, на которой до этого спала мама. Сама я переболела вирусом ещё летом прошлого года, да в этих обстоятельствах никто и не думал о мерах санитарной защиты.
Получив известие, мы готовили вещи маме в гроб. Брат достал из шкафа пакет с её одеждой.
– Это грязные. Я не стирал. – Он прижал её блузку к лицу. – Мамой пахнет.
Я взяла у него блузку. Она ничем не пахла.
После отпевания и кремации я уехала обратно в Донецк, а затем – на военную базу под Мариуполем.
В первый раз мы заехали в город в последних числах марта. Квартал, к которому на скорости подскочили две машины с военными и журналистами, был только что оставлен противником, в домах обширного частного сектора сразу за группой многоэтажек ещё могли находиться снайперы. Командир нервничал из-за опасного сочетания вражеских снайперов и гражданских, в том числе двух корреспонденток, в зоне его ответственности. Мы быстро пересекли открытое пространство между побитым домиком автосервиса у дороги и первыми высотками. Под ногами хрустело битое стекло. День был яркий, солнечный. На фоне яростно-голубого неба торчали обугленные многоэтажки. В средней теплилась жизнь: две семьи, которые отказались от эвакуации, два кота и овчарка. На улице припекало весеннее солнце, но в квартире было холодно: все обитатели в тёплой одежде, девятилетняя девочка в курточке и шапке с помпоном. Говоря с нами, она прижималась почему-то к соседке, а не к матери. Та стояла рядом, приложив ладонь к груди. Она единственная из маленькой коммуны была ранена, остальных обошло каким-то чудом. Возможно, ощущение этой квартиры как чудесного убежища, стены которого укрыли их среди стихии войны, удерживало людей от решения выехать.