Российский колокол №1-2 2020 - стр. 4

– Надо менять, – сообщил Свирин родителям и увидел в глазах отца растерянность. А мама засуетилась:

– Может, этот как-нибудь ещё подюжит? И у нас тут собрано…

Быстро достала из чулана мешок с мотками проводов. Но все они были старые или неподходящие.

– Это телеграфный, а это вообще для антенны.

– Что же делать-то. – Мама вдруг стала жалкой и крошечной.

– Да ничего, – стыдясь её такой, резковато сказал Свирин, – завтра съезжу в город и куплю метров тридцать.

– И звать ведь нужно кого-то, чтоб сделали.

– Я сам справлюсь.

Мама посмотрела на него с недоверием. Но не спросила, сможет ли. Спросила другое:

– А сегодня как, без света будешь?

– Побуду без света.

– А поливать? Если не получится, то поливать-то как. Завтра обязательно надо полить.

Свирин стал злиться. Не на маму, скорее, а на этот довольно длинный и бестолковый диалог. Произнёс веско, как на переговорах по бизнесу:

– Всё получится.

Занёс мешок с проводами обратно в чулан и пошёл пасынковать помидоры.

Когда что-нибудь не клеилось или с родителями возникала напряжённость, он пасынковал помидоры – в такие моменты не чувствовал жалости и обрывал всё лишнее почти до верхушки. И помидоры после этого плодоносили особенно щедро.

Но маму тон Свирина не убедил – она привела соседа. Мужчину лет тридцати пяти. Правда, мужчиной его назвать было сложно – до сих пор парень. Худой, шебутной, какой-то раздёрганный.

Свирин не помнил, как его зовут, раза три-четыре здоровался при встрече, знал со слов мамы, что он с женой и детьми купил не так давно дом умерших стариков Тернецких.

– Здоров! – перепрыгивая через грядки, тянул он правую руку, а в левой держал короткий моток провода, желтоватого от старости. – Погнали, наладим!

Парень был датый. Глаза на молодом ещё лице мутные, как бельма. И Свирина сжало неожиданное и сильное бешенство. Не такое, когда хочется орать и метаться, а приводящее в оторопь.

– Чего? По-быстрому сделаем.

– Я сам, – сказал Свирин так, что парень отшатнулся.

Свирин нашёл взглядом маму, мнущуюся возле калитки в огород.

– Я же сказал – я сам. Тем более… – слова выдавливались из горла с трудом, – что это за огрызок? Это вообще для настольной лампы. Электричество – не шутка. И в пьяном виде лезть.

Теперь и парень ощетинился:

– А ты чего злой такой?

– Я не злой. Я – занят. До свидания.

– Ну до свидания. – И, пожимая тощими плечами, он ушёл.

Минут через десять подошла мама:

– Сынок, извини. Они говорили, им должны провода во всём доме менять как многодетным, и я думала, может, осталось что. Увидела, что он выпивший, пожалела, что сунулась, а он: пойдём, сделаем… Извини, ладно? И отцу не говори только.