Россиянство - стр. 18

Различение обстоятельств и перманентная сохранность правил учреждает познающий субъект в субъект знающий, в следствии с чем знание о сексуальности становится навыком сексуального мышления. Навык такого мышления есть само мышление и в этом смысле оно выступает как направленная форма комедии, которая учреждает ответ не в пределах интеллектуального откровения, но самой сексуальной мистерии. Можно сказать, что высшей формой комедии действия выступает коитус, являясь тем самым самодостаточной формой интеллектуального действия. Как нельзя познать себя, не приступив к познанию собственного тела, так и нельзя познать мир, не приступив к познанию собственной сексуальности.

Если понимать проблему комедии как проблему несоответствия со статусом, то мы тем более имеем в оголении субъекта акт лишения статусных регалий, обретённых посредством “социальной магии” по Пьеру Бурдьё. Институации личности и контраст деконструкции позволяет сказать о том, что есть фигура “трикстера”, когда в культуре такой маргинал, причем в культуре слабомобильной как вертикально, так и горизонтально, имеет сексуальную связь с представителем высшей страты власти, или к страте приближённой к высшей.

Вопрос заключается не в том, сколь человечество перестраивает культурные поля согласно открывающихся в обществе путям мобильностей, но лишь эпизод, позволяющий познать сексуальность как комедию определяет между ними разницу лишь в том, что смысловые поля премодерна, модерна, пост и метамодерна расширяют сами собой человеческую сексуальность, а тот, кто не может в силу собственных суждений перейти на интеллектуальный уровень “выше”, обретает сексуальные практики как извращения лишь в силу того, что субъект сам не понимает специфику окружающей действительности, под власть которой он попадает. В этой связи происходит то же становление фетиша, так как примордиальные объекты не выдерживают критики, которую в свою очередь субъекты не могут осознать. Диссонанс реального и понимаемого тотальностью той животворящей тьмы, о которой можно было бы судить даже как о Дао, но ни в коем случае сейчас этого понятия не используется, формирует сексуальные извращения не в силу генетической предрасположенности, но только лишь как символическое пространство. Самой простейшей формой консервации сексуальных извращений выступает интерес к культуре тотального института, опять-таки в связи с тем, что тот учреждает диссонанс границ реального и понимаемого в специфику доступных для осознания правил, которые не могут быть поняты личностью в силу слаборазвитой специфики суждения в свободном обществе. Можно сказать, что сексуальность в этом смысле есть то же, что можно понимать как “мистицизм комедии”.