Россия в концлагере (сборник) - стр. 87
Десятки тысяч энтузиастов вцепились в куцый кроличий хвост, надеясь, что этот хвост вытянет их куда-то повыше. За границей были закуплены миллионы кроликов – за деньги, полученные за счет вымирания от бескормицы свиней и кур. В Москве, где не то что кроликов, и людей кормить было нечем, «кролиководство» навязывали больницам и машинисткам, трестам и домашним хозяйкам, бухгалтерам и даже, horribile dictu>115, церковным приходам. Отказаться, конечно, было нельзя: «неверие», «подрыв», «саботаж советских мероприятий». Кроликов пораспихали по московским квартирным дырам, и кролики передохли все. То же было и в провинции. Уже на закате дней кроличьего энтузиазма я как-то «обследовал» крупный подмосковный кролиководческий совхоз, совхоз показательный и весьма привилегированный по части кормов. С совхозом было неблагополучно, несмотря на все его привилегии: кролики пребывали в аскетизме и размножаться не хотели. Потом выяснилось: на семь тысяч импортных бельгийских кроликов самок было только около двадцати… Как был организован этот кроличий монастырь – то ли в порядке вредительства, то ли в порядке головотяпства, то ли за границей закупали кроликов вот этакие энтузиасты, – все это осталось покрытым мраком социалистической неизвестности…
Теперь о кроликах уже не говорят… От всей этой эпопеи остался десяток анекдотов – да и те непечатны…
Камни преткновения
Пути административного энтузиазма усеяны, увы, не одними революционными розами. Во-первых, обыватель – преимущественно крестьянин – всегда и при первом же удобном случае готов проломить активисту череп. И, во-вторых, над каждым активистом сидит активист чином повыше – и от этого последнего проистекает ряд весьма крупных неприятностей.
Позвольте для ясности привести и расшифровать один конкретный пример:
В «Последних новостях» от 5 февраля 1934 г. была помещена такая заметка о Советской России, кажется из «Правды». Граммофонная фабрика выпускала пластинки с песенкой: «В Туле жил да был король». Администрация фабрики, по зрелом, вероятно, обсуждении, пришла к тому выводу, что «король» в пролетарской стране – фигура неподходящая. «Король» был заменен «стариком». За этакий «перегиб» нарком просвещения Бубнов>116 оную администрацию выгнал с завода вон.
Эмигрантский читатель может доставить себе удовольствие и весело посмеяться над незадачливой администрацией: заставь-де дурака богу молиться и т. д. Могу уверить этого читателя, что, будучи в шкуре означенной администрации, он бы смеяться не стал: за «старика» выгнал Бубнов, а за «короля» пришлось бы, пожалуй, разговаривать с Ягодой