Россия – старая больная дама. Записки врача - стр. 17
Г. Тимирязев так отвечает на этот вопрос: «Результаты искусственных культур», которыми занимаются на станции, «очень эффектны, они могут производить впечатление даже на профана, – так не воспользоваться ли этими дешевыми научными фокусами для поднятия себя в глазах публики? Наука нашего времени творит чудеса, почему бы не найтись и современным Симонам-волхвам, готовым за недорогую цену приобрести возможность показывать эти чудеса. В самом деле, стоит достать из аптеки несколько фунтов солей, растворить в воде, разлить в банки, сунуть по семени, и фокус готов. Но рассуждающие таким образом забывают, что эти фокусы – плоды таланта и труда поколений ученых и что даже для удачного их повторения, кроме солей, нужно еще знание, умение и добросовестный труд – всё продукты, которых из аптек, даже за деньги, не отпускают» (стр. 14).
Г. Тимирязев в своей брошюре ни разу не употребляет слова «шарлатан», но, как видите, он обвиняет ученую дирекцию в настоящем шарлатанстве. В лабораториях сада сидят Симоны-волхвы, которым выгодно не уважать науку и морочить публику. Но не хватает ли через край г. Тимирязев? Не проще ли было бы, думали мы, прочитав его брошюрку, объяснить промахи дирекции не шарлатанством, а склонностью вообще русского человека браться не за свое дело? На Руси не редкость, что сапоги тачает пирожник, а пироги печет сапожник, иначе бы Крылов не написал своей басни. Ведь случалось же у нас, что учебными округами управляли врачи и бывшие прокуроры, в окружных судах председательствовали естественники и ботанику в университетах читали словесники. Мы думали так: если зоологи промахнулись на ботанике, то что за беда? Почитатели их могут утешиться на зоологии…
И мы, чтоб утешиться, поспешили совершить экскурсию в область зоологии… Но, ах, какой вид!
Здесь мы прежде всего сталкиваемся с странным отношением московской публики к своему ученому саду. Она иначе не называет его, как «кладбищем животных». Воняет, животные дохнут с голода, дирекция отдает своих волков за деньги на волчьи садки, зимою холодно, а летом по ночам гремит музыка, трещат ракеты, шумят пьяные и мешают спать зверям, которые еще не околели с голода…
Почему это так? – спрашиваем дирекцию. Что общего между волчьими садками и наукой или между ракетами и самим г. Богдановым? В ответ дирекция настойчиво уверяет, что бедная обстановка сада, жалкий и случайный состав его животных, мизерность и неряшливость их содержания – это одно, а «научная» и «ученая» деятельность стоящего во главе сада кружка зоологов – это другое. Если первое не выдерживает критики «вследствие недостаточного внимания публики к делу зоологов», как говорят зоологи в годичных заседаниях своего Общества акклиматизации, то второе неустанно идет все вперед и вперед. Ладно. В чем же, спрашиваем, состоит собственно ученая зоологическая деятельность сада?