Россия. Снова эксперимент - стр. 24

Его последователи должны были вовремя сместить акценты в экономической политике, отказаться от уже несвоевременной гигантомании, переориентировать созданную их предшественником базу ближе к нуждам населения страны, другими словами – действовать гибче, в духе изменившейся обстановки. К сожалению, в этом они оказались несостоятельными, что в конечном итоге привело к десятилетиям застоя. Немаловажно и то, что Сталин строил социализм для всех, а его последователи (за исключением короткого периода правления Ю.Андропова) строили его для себя и для своего ближайшего окружения.

Необходимо еще раз подчеркнуть, что все успехи начального периода первого эксперимента никак не означают, что сам процесс шел в правильном направлении. Уже в самом начале однозначно были признано преимущество капиталистической системы перед социалистической, и все положительные оценки даны в рамках сложившегося социалистического направления. Подобные рассуждения естественны сегодня, на уровне современного восприятия действительности и соответствующего этому уровню анализа прошлого. Однако такое понимание не могло прийти к рядовому человеку 20—30-х годов. Отсюда – искренняя поддержка режима того времени широкими массами, трудовой энтузиазм, основанный на вере в лучшее будущее. Все это действительно было. Мало того, режим активно поддерживала значительная прослойка мыслящей интеллигенции, за что и поплатилась уничтожением лучшей своей части. Несмотря на все эти несовершенства, в обществе не было сколько-нибудь выраженных разногласий. «Во времена Сталина общество держалось на своего рода эпоксидном клее, состоявшем из веры и страха. Когда оба исчезли, общество распалось» [51, стр. 186]. К сожалению, это одна из изнанок демократии, особенно в такой стране, как Россия. Сейчас модным стало высмеивать идейную убежденность людей того времени. Но, опять-таки, не следует забывать, что в повседневной жизни они сталкивались не только с недостатками, но и с положительными сдвигами. Да и вообще, социализм, несмотря на все свои изъяны, дал немало позитивного, чем пользуется и нынешнее поколение. Но об этом позднее, в увязке с конкретными фактами.

В постсталинскую эпоху началось движение по нисходящей. Расстояние между железнодорожными ветками в нашей схеме, несмотря даже на плавный радиус дальнейшего поворота второй ветки, стало заметно увеличиваться.

Энтузиазм масс стал иссякать, наступила эра неверия в светлые идеалы будущего, уже в народной среде все чаще раздавались голоса: «Наделали делов этот лысый и тот патлатый…». Идеологи партии, не найдя новых стимулов, оставались приверженными старым догмам. Их косность привела к застою и в области идеологии, который можно характеризовать как «эпоху Суслова». Резко упала идейная убежденность среднего звена номенклатуры, для них социализм уже был построен. И как результат – резко упала дисциплина на производстве, массовый характер приняли приписки и другие формы очковтирательства в отчетности. Все эти явления были метко подмечены А. Зиновьевым [28, стр. 397]: «Сталинский стиль руководства был волюнтаристским. Он заключался в том, что высшая власть стремилась насильно заставить население работать так, как хотелось бы ей, власти. Брежневский же стиль руководства, хотел он этого или нет, оказался приспособленческим. Здесь сама высшая власть приспосабливалась к объективно складывающимся обстоятельствам жизни населения. Высшая власть разыгрывала спектакль волюнтаризма, а на самом деле плелась в хвосте неподвластной ей эволюции страны». Что же это была за «эволюция страны»? Она коснулась, прежде всего, всей системы номенклатурного руководства. В условиях утраты идейной убежденности номенклатурная зависимость оставалась единственным инструментом руководства хозяйством страны. Это выражалось в том, что любой способный и деятельный человек, стремящийся руководить, иными словами карьерист-прагматик, должен был связывать свою судьбу с партией. Эта связь превращалась в цепочку, дергая которую, властные структуры могли добиться от такого руководителя беспрекословного выполнения поставленной задачи. Невыполнение ее могло поставить его перед фактом выпадения из обоймы номенклатуры с лишением руководящего поста и гибели всей карьеры. Таким образом, партийный билет в кармане руководителя любого ранга окончательно стал единственным двигателем функционирования советской экономики, так как к тому моменту уже ушли в прошлое энтузиазм масс, идейная убежденность и насилие. Привело это к еще большему укреплению номенклатуры как класса и увеличило ее отрыв от других классов общества.