Россия на изломе - стр. 26

– А как он стрелять будет? – спросил Бычков. – Глаза у его благородия шибко жестокие.

– Может будет, а может нет. Воинскую команду это ваш Тульчинский вызвал. А боитесь, так по казармам расходитесь.

– Врёшь! – возмутился Кочетов. – Константин Николаевич не мог на такое пойди.

– А вы у него сами и спросите.

– Вызовите его сюда.

– Он на Надеждинском, туда идите.

Кочетов оглянулся на толпу.

– Так что, товарищи, пойдём? – спросил он.

– Пойдём, – хором ответила толпа.

Рабочие двинулись к Надежденскому прииску.

– Что вы ждёте, Николай Викторович? – спросил Самохвалов ротмистра. – Погружайте команду в вагоны и к Надежденскому. Опередите их. Всякое может быть.

Дорога была узкая, рабочие шли по трое в ряд с революционными песнями. Снег скрипел под тысячами валенок.

– Васька, а что как в нас стрелять будут? – спросил Бычков.

– Да не будут, – уверенно ответил ему Кочетов, – мы без оружия, ведём себя мирно.

На Надеждинский приехал ротмистр Трещенков. Там уже были команды штабс-капитанов Лепина и Санжаренко. После короткого совещания решили перегородить тракт, а часть солдат расположить на железнодорожном полотне.

Подошли товарищ прокурора Преображенский, Белозёров, инженер Тульчинский и горные приставы.

Уже смеркалось, когда с Федосиевского к Надеждинскому прииску стали подходить первые рабочие. Трещенков с железнодорожной насыпи крикнул им, чтобы остановились, а иначе он будет вынужден стрелять.

– Да погодите вы стрелять, – сказал Тульчинский, – до рабочих сто пятьдесят сажень (319,5 м) не меньше. Думаете они вас слышат?

– Что мне думать?

– Вот именно. Я пойду к ним, поговорю.

Тульчинский сбежал с насыпи, махая руками, его заметили, толпа остановилась у штабелей крепёжного леса.

– Что, Константин Николаевич, – Кочетов обратился к Тульчинскому, – говорят вы на нас жандармов натравили?

– Кто говорит?

– Самохвалов.

– Врёт, собака! Но Трещенков очень нервничает. Остановитесь и идите назад, Христом Богом молю.

– А как же наши товарищи?

– Подальше отойдём, будем разбираться.

В это время с другой стороны дороги послышалась песня:

– «Вихри враждебные веют над нами…»

Это шли рабочие с Александровского прииска, Тульчинский развернулся на песню. И тут раздался непонятный треск, несколько рабочих со стоном упали на снег.

Трещенков нервно расхаживал по насыпи, и вдруг с другой стороны сотнями мужских голосов зазвучала грозная песня:

Вихри враждебные веют над нами,

Тёмные силы нас злобно гнетут.

В бой роковой мы вступили с врагами,

Нас ещё судьбы безвестные ждут.

– Идут, – сказал Санджаренко, – если навалятся, то и без бомб от нас мокрое место останется. Растопчут.