Россия и Запад в ХХ веке. История экономического противостояния и сосуществования - стр. 100

. По подсчетам экономиста Маультона, Германия внесла к началу 1923 года всего 25–26 млрд золотых марок, т. е. менее ^>1/_>5 той суммы, которая была зафиксирована Репарационной комиссией на 1 мая 1921 г. Из них 16 млрд составляла стоимость германской собственности за границей и только 9,5 млрд были изъяты из национального богатства страны. В эту сумму входили и натуральные поставки стоимостью 1,6 млрд марок. Наличными деньгами Германия внесла только 1,8 млрд.[154] Умышленное расстройство бюджета, изъятие крупной промышленности из налогового обложения, злостное уклонение от платежей – все это характеризовало нарушения со стороны Германии репарационных обязательств. Вместе с тем, как отметил и Ллойд-Джордж (который в 1923 г. уже был в оппозиции по отношению к официальному Лондону) в своей книге «Мир ли это?», Германия сознательно стремилась нанести материальный ущерб союзникам и, в частности, воспрепятствовать восстановлению французской и бельгийской промышленности после войны. Лавируя, маскируясь и обманывая общественное мнение Европы, как полагал бывший английский премьер, империалистическая Германия накапливала силы, чтобы вновь стать угрозой миру. Что ж, в данном случае Ллойд-Джордж проявил незаурядное политическое чутье.

Восьмимесячное пассивное противостояние Германии франко-бельгийской оккупации Рура закончилось тем, что официальный Берлин опубликовал 26 сентября 1923 года декларацию, в которой призвал население страны прекратить сопротивление. Это была капитуляция Берлина. Ситуация в Германии осенью 1923 года продолжала накаляться, забастовки стали перерастать в революционные восстания под флагами социализма (особенно в Саксонии и Тюрингии). С большим трудом правительству удалось подавить революционные выступления.

Париж ликовал после сентябрьской капитуляции Германии. Однако репарации так и не начали поступать союзникам. Это была пиррова победа Парижа. Брожение в Германии полностью преодолеть не удалось. Франция вносила в это свою немалую лепту.

В частности, Парижем негласно поддерживались сепаратистские настроения в Руре, Баварии и Рейнской области. Сепаратистам Рейнской области удалось даже провозгласить «независимую Рейнскую республику»[155]. Что касается сепаратистов Баварии, то они рассчитывали на то, что выход из Германии либо позволит им уйти из-под бремени репарационных обязательств, либо получить международный заем для их погашения (подобно тому, как такой заем сумела получить Австрия). В середине октября 1923 года Бавария фактически отделилась от Германии. Кстати, именно в Баварии 8 ноября 1923 года произошел так называемый «пивной путч» (попытка захвата власти штурмовыми фашистскими отрядами), который был тогда быстро подавлен. Пуанкаре заявил, что французское правительство не считает себя обязанным охранять германскую конституцию и единство Германии. Пуанкаре напомнил о «священном принципе» самоопределения наций, которому он следует, не имея оснований «противодействовать очевидному желанию населения учредить автономное государство»