Россия и мусульманский мир № 9 / 2014 - стр. 28

Такие авторы, как Александр Скаков и Николай Силаев, в отношении исламского фактора выразили другую позицию: «Этническая консолидация черкесских народов в границах отдельных административно-территориальных образований наряду с широким развитием радикального исламского движения может стать фактором мощной дестабилизации (“войны всех против всех”) в случае дальнейшего разложения нынешнего политического порядка на Северном Кавказе» [22].

Таким образом, несмотря на отсутствие системного взаимодействия между адыгскими национальными движениями и исламистским радикальным проектом, ислам продолжает оставаться элементом конструирования этнического самосознания. При этом в самой адыгской среде подобная реконструкция этнического самосознания воспринимается по-разному – от частичного принятия до некоторой степени отторжения. В большинстве случаев конструкты этнического сознания, где ислам играет значимую роль, присущи представителям адыгской диаспоры зарубежья.

Исторически адыгские группы мусульман оставались наименее религиозными на Северном Кавказе. Такая ситуация сохраняется и на сегодняшний день. Более значимой в среде адыгского мухаджирства была роль ислама. Кроме того, отчасти именно диаспора и ее связь с мухаджирством повлияли на новые процессы реисламизации постсоветского периода.

События, связанные с проявлениями радикального ислама на Северном Кавказе, воспроизводились в адыгской зарубежной диаспоре в контексте общей ситуации в данном регионе. Само исламистское движение – в лице отдельных представителей адыгских народов – никогда не связывало свою деятельность с национальным движением. При этом неприятие радикальных исламистских проектов проявляется как в диаспоре, так и в среде российских адыгов. Такие проекты, будучи нереалистичными, с очевидностью воспринимаются большинством адыгов как неосуществимые (т.е. дисфункциональные), а сами исламистские радикалы – как маргинальные группы.

Однако отдельные попытки реализовать исламо-адыгский проект проявляются на практике через реконструкцию этнорелигиозного самосознания. В том числе не столько через радикальный ислам, сколько через умерено исламистские конструкции. Однако большой популярностью эти идеи также не пользуются.

Лишь некоторые эксперты рассматривают консолидацию адыгских народов и реализацию исламистского проекта как отдельные факторы возможной общей дестабилизации Северо-Кавказского региона в случае дальнейшего обострения политической ситуации.

1. См. подробнее: Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. – М.: Медиум, 1995. – 324 с.