Россия и мусульманский мир № 9 / 2012 - стр. 25

Таким образом, на данный момент мы наблюдаем не только процесс смены элит, но и демонтаж «постсоветского башкирского народа», который был собран в начале 90-х годов. С сожалением приходится признать, что эта форма «народа» (основанная на жестком этноцентризме) изжила себя изнутри – и идеологически, и морально, и политически. «Суверенитетская» властная и этно-политическая элита РБ уже под занавес «рахимовского режима» показала свою полную неадекватность. До последнего момента она наивно считала, что для основной массы башкирского населения идеи государственного суверенитета важнее элементарных проблем выживания, порожденных катастрофическим переходом к «рынку».

Приход Р. Хамитова и его политические реформы задели интересы башкирского общества, поскольку оно за 1990–2010 гг. оказалось вертикально интегрированным в структуру региональной власти. Нужно признать, что горизонтальные связи общества сегодня крайне ослаблены, повреждены в ходе «догоняющей» модернизации (хотя уровень башкирского традиционализма по-прежнему высок, во всяком случае выше, чем, к примеру, у русских или татар республики). Ситуация усложняется и тем, что общественные институты, такие как Всемирный курултай башкир, например, не могут взять на себя в настоящий момент функции «гражданского общества», с трудом реагируют на необходимость менять формат свой работы. Связанно это в первую очередь с тем, что они изначально были нацелены на выполнение скорее представительской роли, были своеобразной подсистемой прежней региональной власти. Любопытно отметить, что попытки нового председателя ВКБ И. Султанмуратова сделать более адекватным политической реальности дискурс организации, уйти от радикальной политизации, вызвали резкое недовольство у старого поколения башкирских общественников. И это притом, что они сами, чувствуя назревшую необходимость в смене элиты, стали инициаторами его назначения, поскольку даже в возрастном плане в ВКБ к 2010 г. практически не осталось молодежи.

Современный кризис башкирской этничности делает, на наш взгляд, актуальной и проблему нового нациестроительства. Главным образом, через иные интеграционные механизмы, которые нужно как можно скорее выработать. В совершенно иных (от советского периода) политических и социально-экономических условиях эти вопросы для башкирского народа приобретают центральное, экзистенциальное значение. Требуют хотя бы активной научной рефлексии со стороны башкирской интеллигенции.

Хотелось бы отметить, что буквально через 10–15 лет общие социокультурные параметры башкирского общества изменятся, если не радикально, то очень значительно. На смену советскому идет новое поколение башкир, плохо знающее или совсем не владеющее родным языком, с менее фундаменталистскими взглядами и ценностями и т.д. Исходя из этого, уже сегодня необходимо расширять рамки этничности, не гипертрофировать проблему ассимиляции или утери национальной идентичности. На наш взгляд, новая башкирская нация должна быть собрана не по языковому и социальному признакам, а прежде всего по самосознанию. Только в таком случае найдется место и русскоязычным, и городским, северо-западным и другим башкирам.