Россия и мусульманский мир № 7 / 2017 - стр. 21
В завершающую декаду XX в., когда ислам активно присутствовал в публичной повестке дня постсоветских республик, идея возрождения исламских ценностей как духовной опоры и основы организации жизни и повседневного быта мусульман, не противоречащих демократическим преобразованиям светского государства, последовательно овладевала умами экспоненциально растущего числа приверженцев ислама. В определенной степени развитию этого дискурса не мог не способствовать и опыт Турции по «соединению ислама с демократией», знакомство с которым для российских, казахских, киргизских и узбекских мусульман оказалось более доступным после открытия внешних границ бывшего СССР.
Серьезное значение имело и крушение системы атеистического воспитания. Российский мусульманский деятель Р. Гайнутдин, руководивший с момента основания в 1994 г. в Москве Духовным управлением мусульман Центрально-Европейского региона России (в 2014 г. переименовано в централизованную религиозную организацию – Духовное управление мусульман Российской Федерации, далее – ДУМ РФ), важным достижением демократических преобразований в стране для мусульман того времени называет наступление духовной свободы: «Мы можем открыто чувствовать, проявлять свою принадлежность к исламу, гордиться принадлежностью к исламу, мусульманской культуре, мусульманскому миру» [7, с. 5].
Одновременно с явным ростом религиозности среди мусульманской части населения постсоветских стран и резким увеличением числа приверженцев исламской культуры, начавших придерживаться норм шариата в своей повседневной жизни, определенные силы попытались реализовать на возникших межэтнических противоречиях внутри мусульманского сообщества собственные сепаратистские проекты. В ряде бывших стран Советского Союза, где наблюдалась тенденция политизации ислама, соединения исламского фактора с политическим радикализмом и национализмом, власти были вынуждены пересмотреть свою политику по отношению к самой молодой мировой религии, к мусульманскому миру в целом. В разряд первостепенных направлений государства вышла также задача «формирования нового соотношения между светскостью и религиозностью» [14, с. 330].
Пришедшие после распада советской идеологической системы и атеистических принципов на территорию суверенных республик Центральной Азии религиозные идеи, которые смогли быстро заполнить возникший нравственный и духовный вакуум, часто оказывались не лишенными деструктивных сентенций. В начале 1990-х годах в борьбу за влияние на верующих Казахстана быстро включились различного рода миссионеры, по сути оказавшиеся эмиссарами экстремистских организаций. Воспользовавшись установленными в 1992 г. дипломатическими отношениями между республикой и рядом мусульманских государств (Пакистан, Ливия, Египет и т.д.), они под прикрытием ложных и псевдоисламских лозунгов смогли выстроить собственную «образовательную» деятельность, используя для этого, в том числе, восстанавливаемые на территории Казахстана мечети и медресе.