Россия и мусульманский мир № 6 / 2017 - стр. 2

Исходя из исторических традиций, бюрократия является фундаментальной основой и современного Российского государства, сохраняя свое значение и в советскую, и в постсоветскую эпоху. Примечательно, что число государственных служащих в советское время составляло примерно 0,1% общей численности населения страны. В нулевых годах их численность в России увеличилась в 3 раза (при этом население страны уменьшилось вдвое) и стала составлять 1 млн 200 тыс. человек, или 0,8% общей численности населения. Численность правящей элиты при этом возросла всего с 900 до 1060 человек [Баранов 2006: 145, 146].

Постсоветская бюрократия среднего звена долгое время формировалась из представителей советской номенклатуры. Ряд исследований показывает, что фундамент служащих нового государственного российского аппарата в течение ряда лет в постсоветский период составляли представители второго и третьего эшелонов старой советской номенклатуры, которые передавали новому поколению российской бюрократии специальные знания и опыт, в которых она нуждается. Например, как подчеркивает В. Очирова, в советских органах государственной власти в Бурятии работали 62,3% современных чиновников, в Сахе (Якутия) – 62,4, в Тыве – 78,1%. Причем многие их них отмечали, что прошли всю советскую партийно-комсомольскую школу и перечисляли ряд занимаемых должностей в номенклатурной иерархии [Очирова 2011].

Несмотря на то что сегодня в государственном аппарате Российской Федерации работают в основном представители нового поколения государственных служащих, в России фактически нет таких регионов, где органы власти в постсоветский период сразу были бы сформированы на основе кардинального обновления управленческой бюрократии.

Можно согласиться с утверждением В. Мохова, что бюрократия за годы постсоветского развития повысила свой политический статус. Де-факто она стала силой, консолидирующей российские элиты, выражающей коллективную волю их наиболее влиятельных групп [Мохов 2008].

По подсчетам В. Мохова, сегодня численность работников государственных органов и органов местного самоуправления, которых по характеру своей деятельности и политической роли можно отнести к политическому классу, составляет примерно 170–180 тыс. человек, в том числе на уровне федеральной государственной власти – около 5 тыс. человек, на региональном уровне (с учетом федеральных гражданских служащих регионального уровня власти) – около 60–65 тыс. человек, на местном уровне власти – около 100 тыс. человек [Мохов 2012: 159].

В настоящее время руководящий состав не только федерального, но и регионального чиновничества часто использует власть либо как рыночный товар, продаваемый на административном рынке по монопольно высокой цене, «скупка» которого ведется как группами интересов, клиентельными группами, так и политическими силами, либо как инструмент извлечения административной ренты, либо как средство решения групповых интересов [Мохов 2012: 165].