Россия и мусульманский мир № 6 / 2013 - стр. 20

В результате синтез идеи превосходства ингушской нации и «особого исламского пути» начал оформляться в виде умеренного национализма. На этом фоне получили распространение идеи салафитского толка, отличающиеся от суфийских убеждений. В такой ситуации началась мобилизация по защите этнокультурного образа ислама, который вступает в противоречие с фундаментальными принципами ислама. Впервые с момента распространения ислама возникла угроза устойчивости народного ислама. Если прежде противоречия возникали между различными тарикатами, то распространение салафитских идей в Ингушетии способствовало ослаблению позиций суфийских течений. Следствием этого становится идейная борьба за влияние на народные массы.

Необходимо отметить, что эта конфронтация проявлялась в различных формах. Действия представителей радикального крыла салафитов и суфиев формировали в обществе атмосферу отчуждения, недоверия, страха, деления на «своих» и «чужих». Вместе с тем существуют группы мусульман, придерживающиеся как суфизма, так и салафизма, которые понимают необходимость поиска компромисса на основе объединяющих факторов. По своим взглядам и убеждениям ближе к салафитам находятся представители накшбандийского тариката суфизма, у которых складываются непростые отношения со своими оппонентами – кадиритами.

Необходимо отметить, что привлекательной стороной салафизма в Ингушетии была спаянность мусульман на основе мусульманского братства, характерного для обществ, придерживающихся заповедей Корана и высказываний Пророка Мухаммада. Представители суфизма, признавая весомость этих аргументов, стараются все же постепенно переводить религиозные обряды в плоскость этнокультурных традиций. Переплетение суфийских обрядов и некоторых черт национального характера привело к ситуации, когда индивид ограничен в формировании собственных воззрений, зависим от взглядов и настроений большинства. В этих условиях в религиозной практике индивида этнический фактор начинает превалировать над фундаментальной сущностью ислама. Большинство выполняет свои религиозные обязанности, руководствуясь не убеждениями, а распространенными в этой среде традициями.

Среди определенной части ингушского общества усиливается тенденция к защитному национализму. Это связано с популяризацией салафитских идей, представляющих угрозу образу жизни той категории населения, которая пытается противопоставить салафизму обновленную форму ингушского этикета. Однако пропаганда возрождения культурных традиций, некоторые из которых противоречат исламским принципам, лишь усиливает разобщенность в ингушском обществе. Вместе с тем нельзя отрицать и гармоничного сочетания отдельных морально-этических норм с принципами шариата, такими как «сабар», «гнев» «зависть», «щедрость». В ингушском этикете (Эздел) понятие «сабар» означает моральный принцип и моральное качество, характеризующие справедливое, обдуманное отношение к интересам, убеждениям, верованиям, привычкам во взаимоотношениях и поведении людей. У ингушей считалось похвальным сдерживание своего гнева, отсутствие в поведении его внешних проявлений в виде ругательств, брани, угроз, оскорблений, что считалось проявлением слабости, а не силы. Воспитание благонравной личности выражается также в понятии «зависть». Ингушский Эздел осуждает зависть как чувство и черту характера, недостойные человека, потенциальный источник зла и для окружающих, и для самого человека. Идеальный вариант образа жизни и поведения по Эзделу – никому не завидовать, всегда оставаться довольным тем, что есть. Только такой человек по-настоящему счастлив. В ингушском Эзделе щедрость – моральное качество, характеризующее готовность человека поделиться с другими тем, что имеет. Особенно похвальной считалась щедрость в отношении гостей, оказание помощи вдовам и сиротам, обездоленным.