Россия и мусульманский мир № 5 / 2014 - стр. 9

По мнению Хейзинги, игра в политике – это партийный парламентаризм XVIII в. как свободное соревнование партий и политиков и их партийных программ. Однако к 30-м годам XX в. эта «игра» утратила свой подлинный смысл. Более того, часть немецкой элиты (накануне прихода Гитлера к власти) интерпретировала политику, исказив определение К. Шмитта, как чего-то другое, непохожее на тебя, превратив ее в жесткое противопоставление, оппозицию «друг – враг». Именно с этого момента игра в германской политике стала умирать, превратившись со временем в ожесточенную войну с теми, «кого надо убрать с дороги»: поджог фашистами рейхстага и обвинение в этом коммунистов, убийство сторонниками НСДАП их политических противников.

Естественной игры в политике не стало и в России с запрещением в 1922 г. последней альтернативной большевикам партии левых эсеров, дольше всех среди партий-конкурентов продержавшейся на политической сцене. Тревожным свидетельством умирания игры в новейшей российской политической истории могут служить случаи смертельных разборок с мэрами, губернаторами, депутатами или кандидатами на эти посты, а затем отмена института выборов губернаторов и превращение парламентских выборов в имитацию игры с постоянно меняющимися правилами, но и с известным результатом.

Второе условие – игра должна идти по одинаковым для всех правилам. Именно такое соревнование способно привести к победе наиболее подготовленного, креативного, способного к созданию новых идей и программ игрока. В нашем случае – альтернативного политика, независимой от правящего класса партии. Если взглянуть на процесс циркуляции современной российской политической элиты через призму свободной игры, то мы должны признать, что правящий класс, который восстанавливается, не только количественно, но и качественно, при помощи выходцев из низов, избавления от скомпрометировавших себя членов с помощью общих, понятных для всех и неизменных правил игры на выборах, теряет свой ресурс. Одним словом, когда игра имитируется, а правила властная элита «сочиняет под себя», стремясь к «самосохранению», возникает уродливый механизм воспроизводства «элиты застоя», как это было в Советском Союзе. Теряет смысл и само понятие контрэлиты, ибо ей не суждено вступить в полноценное соревнование с правящей элитой и предъявить свой фундаментально иной план развития страны.

Третье условие – наличие духовного и морального факторов в политике. В российскую политику необходимо вернуть такие понятия, как «политические идеалы», «политическая мораль», «социальная справедливость». Мне думается, что только контрэлите под силу заново отрефлексировать в публичном дискурсе эти концепты, также как и «общее благо», «общественный» и «государственный» интерес. В конце концов в России должна появиться мода на людей высокой общественной морали, современных «народников» и одновременно государственно мыслящих патриотов. Их я отношу к «элите развития».