Россия и мусульманский мир № 5 / 2013 - стр. 14

Почему же американцы – причем не только правящий класс, но и общество в целом – так слепо верят в то, что демократия может функционировать в любой стране, если будут созданы ее институты? Ведь мировой опыт показывает, что представительная демократия может пустить корни только в сравнительно развитом обществе. В неразвитых, бедных, малограмотных обществах она не приживается, равно как и в крестьянских странах, ибо сознание крестьянства, как правило, носит авторитарный характер, часто неотделимо от утопических представлений, от монархических (вождистских) настроений. Перед тем, как уйти из своих колоний, Британия создала в них зачатки демократических институтов, которые, однако, вскоре были «выметены» диктаторскими и авторитарными режимами. (Исключением является, пожалуй, только Индия, но это особый случай.)

Дорогу демократии торит развитие экономики, социальной сферы, просвещения, изменение массового сознания, а не наоборот! Но ведь есть и американский опыт. США удалось направить по пути демократии оккупированные их войсками развитые Западную Германию и Японию, а отсталая Южная Корея, в которой тоже находились их войска, после провала попыток внедрить «американский образ жизни» прокладывала путь к демократии через военные диктатуры.

Ответ на поставленный вопрос, как представляется, надо искать в истории США, где не было «божьих помазанников» в лице королей и царей, а также князей, графов и их придворных, не было титульных наций (не считая частично уничтоженных, частично загнанных в резервации индейцев), не было холопов, а соответственно и массового холопского сознания. Люди, переселившиеся из разных стран, но преимущественно из Англии, где уже существовала парламентская демократия (пусть еще и для незначительного меньшинства населения), в 1787 г. приняли демократическую конституцию, которая вместе с одобренными в 1789 г. первыми 10 поправками («Билль о правах») в своей основе существует до сих пор. И, очевидно, в массовое сознание американского общества глубоко вошло представление, что не развитие рождает демократию, а демократия – развитие. Это можно сформулировать так: «Демократические институты – превыше всего!» А то, что демократические институты позволили прийти к власти фашистам в Германии, а сторонникам теократии – в Иране, в счет не принимается.

Подобные представления получили распространение и в либеральных кругах европейских стран, в особенности в кругах правозащитников, среди парламентариев ПАСЕ, а в какой-то мере и в руководящих кругах Евросоюза. Многие из них просто не знают, как много лет ушло на формирование нынешней представительной демократии, и они склонны абсолютизировать институт демократии как форму, не думая о ее содержании. И что характерно? Они категорически не приемлют политику президента Ирана Махмуда Ахмадинежада, но, очевидно, забывают, что он, будучи мэром Тегерана, именно в ходе президентских выборов на альтернативной основе победил более умеренного во взглядах, более компромиссного тогдашнего президента страны Хатами Рафсанджани, с которым мировая общественность связывала возможность постепенной либерализации теократического режима. И, кстати, ему помогла в этом плохо просчитанная политика в отношении Ирана президента США Буша-младшего.